Находской дорогой. Если мы раньше времени свернем, то могут заметить, что мы направляемся в сторону, противоположную королевской квартире. Мы только тогда можем свернуть, когда скроемся из виду.
– Это верно, – подтвердил Биндер, – мы должны избегать всего, что может навлечь на нас подозрение.
Биндер высунулся из окна и переговорил с Вестмайером. Тот мотнул в знак согласия головой.
Карета добралась до Эльбы без всяких приключений; через Эльбу они тоже переправились совершенно спокойно: в течение дня паводок спал, и переезд был совершенно безопасен.
Через полчаса они уже въезжали в лагерь.
Еще издали их поразило то оживление, которое царило там. Перед палаткой генерала Левенвальда играл военный оркестр, солдаты теснились с большими глиняными кружками вокруг бочек, откуда им щедро наливали вина. Успевшие раньше протолкаться к бочкам усаживались компаниями на земле, распивали вино и заводили песни. Смех, шутки, радостные восклицания неслись со всех концов лагеря.
Вестмайер окликнул одного из солдат и спросил его, что это у них за празднество.
– В лагерь прибыл император, – ответил спрошенный, – он возвратился с рекогносцировки левого крыла, и в честь его приезда нам дали вина и трехдневное жалованье.
Левенвальду, который в своем нетерпении расставил часовых сторожить возвращение кареты, немедленно доложили о прибытии гренадеров. Он сейчас же бросился к ним навстречу, и трудно описать его радость, когда среди посланных им солдат увидел кого-то чужого – шпиона.
Левенвальд пришел в такой восторг, что даже пожал руки простым нижним чинам и воскликнул:
– Ну, спасибо вам от души, ребята! Молодцы! Теперь ваше счастье сделано! Все целы? – Он обвел гренадеров радостным взглядом и спросил с внезапной тревогой: – А где же Лахнер?
– Господин генерал, – сумрачно ответил Вестмайер, – гренадер Лахнер опасно ранен, он стал жертвой своего долга. Мы оставили его в хороших руках и надеемся на его выздоровление.
– Как же это случилось?
– Когда мы прибыли на условленное место свидания, там никого еще не было. Первыми прибыли прусские уполномоченные, из которых одним оказался молодой барон Ридезель. Их надо было устранить, и Лахнер воспользовался прежними счетами с бароном, чтобы вызвать его на дуэль. Во время дуэли, все преимущество которой было на стороне нашего товарища, у него внезапно сломалась шпага. Ридезель воспользовался этим, чтобы подло вонзить свою шпагу в грудь Лахнеру. Однако Лахнер успел всадить обломок шпаги в живот недостойному противнику. Ридезель ранен насмерть.
– Боже мой! – тихо вскрикнул Левенвальд, потрясенный до глубины души этим сухим рассказом. – Неужели все мы действительно так глубоко ошибались в Лахнере? Нет, он достоин лучшей участи! Только бы он жил! А, негодяй, – обрушился генерал на шпиона, – из-за тебя гибнут лучшие люди! Сегодня же тебя расстреляют как собаку, без суда и следствия!
Левенвальд вдруг остановился и с изумлением уставился на шпиона.
– Господин генерал, – с непоколебимым спокойствием ответил шпион, и звук его юношески звонкого голоса заставил генерала снова вздрогнуть, – не спешите с угрозами и не пытайтесь предрешить то, что абсолютно выходит за пределы вашей компетенции. Я требую, чтобы меня немедленно провели к его величеству. Время не терпит, генерал, поторопитесь!
Левенвальд с недоумением пожал плечами и приказал гренадерам следовать с арестованным за ним. Молча дошли до императорской палатки. Левенвальд попросил адъютанта доложить о нем императору, и генерала немедленно пригласили пожаловать к его величеству.
– Что скажете, генерал? – встретил его Иосиф, сидевший за покрытым картами и планами столом в обществе фельдмаршала Ласси.
– Ваше величество, имею честь почтительнейше доложить, что командированные мною гренадеры захватили бежавшего шпиона и доставили его сюда вместе с бумагами.
– Неужели?! – радостно воскликнул Иосиф. – Вот молодцы! Ну, а что шпион? Каков он? Что он говорит?
– Ваше величество, шпион требует, чтобы его немедленно провели к вашему величеству. Да оно и лучше, потому что такое дело, что… – Левенвальд не договорил и махнул рукой.
Император приказал адъютанту ввести шпиона в палатку.
Приказание тотчас было исполнено.
– Что такое, – вскрикнул император, словно не веря своим глазам, – это вы? вы?.. Но это невозможно! Господи! Что же это такое!
– Да, это я, ваше величество, – грустно ответил шпион.
– Господа, – после недолгого молчания сказал император, обращаясь к Ласси, Левенвальду и адъютанту, – потрудитесь оставить нас одних.
Они вышли. Император остался наедине со шпионом.
– Так это вы? – начал Иосиф, и в его голосе звучали рыдания. – Княгиня фон Кребниц арестована по обвинению в шпионстве и предательстве! Да говорите же что-нибудь! – закричал он, бешено топнув ногой.
– Ваше величество, – задыхаясь, начал «шпион», но вдруг вся твердость, все спокойствие слетело с него, и княгиня Кребниц, рыдая, упала на колени
