– Дьяки и его дружок Клепер главные пройдохи в этой местности. И естественно они не раз занимали у меня деньги. И если бы они не приносили порой занятные вещицы, то я давно бы спустил с них обеих шкуру, – он лукаво посмотрел в сторону Пата.
– И вас не смущает, откуда они берут эти вещицы? – барон большим и указательным пальцем разгладил свои усы.
– Нет, – жестко ответил ростовщик. – Не интересует. Сейчас сложные времена и каждый выживает, как может. После того как войска Герцогства усилили свое давление на ютицию Клиам торговля практически встала. А еще эти бандиты. Мне практически не кому занимать, да и вещи, оставшиеся от заложивших их прежних хозяев, сбыть практически невозможно.
– Но все же вы как-то выживаете. И я смотрю, не особо бедствуете, – я многозначительно посмотрел по сторонам.
– А почему я, по-вашему, должен бедствовать. Я не сказал, что торговля встала полностью, к тому же всегда найдется пара олухов готовых заложить свои вещи, будь то их последние портки или бусы жены, – Свен глухо вздохнул, после чего встал. – Так вы пришли полюбопытствовать, как я поживаю? Если это все, и вы ничего не будете брать, милости прошу на выход.
– Свен не строй из себя дурня, – я начинал закипать, – я спросил тебя о Дьяки и не надо делать вид, что ты уже это забыл.
– Ах да, Дьяки. Знаете, не знаю, как к вам обращаться, так как вы не представились. Господа, как вы заметили я не благотворитель и не священник, я ростовщик, своего рода торговец.
– Мы заметили. Я бы сказал вы не просто торговец, а самый худший его представитель, – перебил его барон Фольк, делающий вид что с любопытством рассматривает висящую на стене голову волка.
– Так вот я, как торговец, точнее самый худший его вариант, – с наглой улыбочкой добавил Свен, глядя на барона, – не делаю ничего бесплатно. Я даю заем, либо продаю вещи. Заем, как я понимаю, вам не нужен. Вам нужна информация, а она…
– Стоит денег, – закончил за него барон.
– Безусловно. Вы читаете мои мысли, – Свен ощерился еще сильнее.
– Мне не надо читать ваши мысли, чтобы знать, о чем вы думаете, – барон медленно извлек из-за пазухи небольшой мешочек и, подойдя к ростовщику, потряс им перед его лицом, у Свена заблестели глаза, – у вас все написано на лице. Да и мыслишки у таких как вы одинаковые.
– Вам виднее, – Свен протянул руку к мешочку с деньгами, но в последний момент остановился и, облизав пересохшие губы, проговорил. – Но есть еще вариант. Может быть, за вас расплатится девушка.
Он жадно уставился на Мари, которая в этот момент стояла у прилавка и рассматривала разложенное на нем барахло.
– У меня нет денег, – произнесла она, но в следующий момент до нее дошло, что в действительности имел в виду ростовщик. Мари тут же стала пунцовой, затем гордо задрав подбородок, сжала кулачки, и попыталась что-то сказать, но вместо слов из ее рта вырвалось лишь беззвучное шипение. Я яростно рванулся к мерзавцу, но барон быстро преградил мне путь.
– Не стоит маглур, – он повернулся к Свену и кинул ему мешочек с деньгами. Тот ловко его поймал, и потрясся в руке, звонко рассмеялся.
– Ну нет, так нет. Хотя этот вариант обошелся бы вам гораздо дешевле. Я всегда делаю выгодные предложения. Так что вы хотели узнать?
– А нож в твоей поганой глотке вообще бы не стоил нам ничего, – зло, словно разъяренная кошка прошипела Мари. Мы с бароном удивленно посмотрели в ее сторону. Она тут же смущенно отвернулась.
– Возможно, – нагло улыбнулся Свен, – но тогда боюсь вы точно бы не получили желаемой информации.
Он еще раз потряс мешочком в руке, проверяя на вес, потом удовлетворенно кивнул и спрятал его за пазуху.
– Так значит, вас интересует Дьяки, – продолжил он монотонным и противным тоном. – Почему именно этот пройдоха? Ну да ладно. Он часто бывает у меня. Точнее бывал до недавнего времени. Они со своим дружком Клепером приносили мне порой довольно интересные безделушки.
– И где они их брали? – спросил барон.
– Не знаю, не интересовался. Так вот, Клепера я не видел давно, а Дьяки заходил ко мне дней так двадцать тому назад. И принес довольно занятные вещицы, надо сказать.
– И что это за вещи?
– Вам перечислить все!? Ну, ничего ценного надо сказать, не считая серебряного медальона, ну и еще маленьких песочных часов, правда они были разбиты, и это, надо сказать, сильно снизило их стоимость.
– А бумаги? Он не приносил вам какие-либо бумаги? Записку или письмо? – я нервно вцепился в свой костыль.
– Хм, бумаги? Записи? Письмо? Нет, не припомню. Если и были, зачем они мне? Хотя, – протянул он, вытянув губы трубочкой.
– Что, хотя? – одновременно спросили мы с бароном.
– Если хорошо напрячь память…
– Так напрягите, любезный, – грубо ответил барон.
– Было что-то вроде письма от какой-то мазели к некому господину. Но я, кажется, его сжег, – с наигранной грустью протянул он.
– Кажется, или сожгли? – я грозно навис над Свеном, но тот не повел и бровью.
– Можно конечно поискать, – все так же безразлично протянул он.
