у меня вышло. Меня немного шатало, а ноги подкашивались. Без поддержки Мари я бы не устоял. На удивление хрупкая девушка вполне справлялась с этой задачей. Разбойник указал нам на открытую дверь.
– Выходите, – сказал он, тыча факелом в сторону выхода.
Я сделал шаг, два. Меня начало заваливать на бок, но Мари меня удержала. Кое-как вместе мы вышли наружу. Была ночь. Но всюду горели большие костры, у которых гуляло множество людей. Они кричали, смеялись, горланили песни, ели и пили. Много пили. Разбойник с факелом повел нас сквозь этот лагерь. Разгулявшиеся разбойники не обращали на нас никакого внимания, а если кто и смотрел, то в основном на Мари, отпуская в сторону девушки похабные шуточки. Но рук никто не распускал. Мы миновали несколько костров. Обошли лежащего на земле, в дрызг упившегося, мужчину. Прошли мимо другого, пытавшегося помочиться на дерево, но все что ему удалось, это лишь обмочить свой сапог. Тут и там попадались грубо сколоченные хижины, неуклюже примостившиеся меж деревьев. Я удивился тому насколько этот лагерь большой. Человек с факелом привел нас к длинному дому, внешним видом больше похожему на барак. Крыша, насколько я мог разглядеть, была крыта мхом, а окна, что меня немало поразило, были застеклены. Правда они были довольно малы и их было всего лишь два.
Бандит охранявший вход обменялся взглядами с нашим провожатым. Потом молча посмотрел на нас. С явным презрением он открыл перед нами широкую дверь, и кивком головы велел входить. Наш провожатый ему в подтверждение толкнул меня в спину. Правда совсем легко, зная, что я еле стою на ногах.
Внутри оказалось тепло. Это особенно ощущалось после ночной прохлады леса. Обширное прямоугольное помещение, освещалось не факелами, а настоящими свечами. Вообще убранство было довольно богатым, но располагалось все так сумбурно и аляписто, что обстановка выглядела довольно нелепо. По всей видимости здесь оседали все самые более-менее значимые награбленные вещи, но у того, кто ими распоряжался, похоже было слабое, а может просто странное представление о красоте и гармонии. Стены были увешаны картинами совершенно беспорядочным образом, соседствуя рядом с чучелами животных и всеразличным оружием. Полы были застелены мягкими коврами, которые судя по виду были довольно дорогими, но настолько варварски заляпаны грязью и затерты сапогами, что на них было страшно взглянуть. Помимо этого, пол был буквально усыпан всяким барахлом, а углы от него просто ломились. Среди этого барахла я также заметил множество остатков костей и засохшего хлеба. Здесь явно не признавали слово порядок.
Сам хозяин этого помещения и, по всей видимости, всей банды развалился в узком кресле с высокой спинкой закинув ногу на ногу. Он сидел к нам спиной, пуская из трубки маленькие кольца табачного дыма и явно получал от этого удовольствие. Пальцы правой руки, которой он держал трубку, были усеяны перстнями настолько обильно, что удивляло его способность ими шевелить. Я не без основания полагал что со второй рукой было все тоже самое. В ухе красовалась большая круглая серьга.
Человек в кресле, не поворачивая головы, вяло поманил нас к себе движением руки с трубкой. Мы подошли. Мари споткнулась о лежащее на полу серебряное блюдо, и мы чуть было оба не повалились на пол.
– Здесь небольшой беспорядок, – сказал человек в кресле чистым юношеским голосом. – Не обращайте внимания. И прошу, смотрите под ноги. Подойдите чуть ближе.
Мы послушно сделали еще пару шагов вставая прямо за спинкой его кресла. Человек некоторое время сидел совершенно неподвижно, выпуская дымные кольца, а затем встал, так резко, что кресло со скрежетом отодвинулось назад, мерзко проскрежетав ножками по полу. Мари ойкнула, потянув меня назад, чтобы нас не задело креслом. Высокий и худой человек в ярком и длинным до коленей вамсе14, развернулся к нам на каблуках своих узких лакированных сапог. Мы с Мари переглянулись, от удивления безмолвно раскрыв рты. Перед нами стоял мальчишка, который только еще предстояло стать мужчиной. Его лицо, еще не тронутое щетиной, покрывал легкий светлый пушок, которым, по всей видимости, его владелец гордился. Тонкие губы были искривлены в усмешке, узкий и немного длинный нос, раздувался от важности. Подвижные, цепкие, зеленые, как у змеи, глаза насмешливо нас рассматривали.
– Приветствую вас в моем доме. Ну конечно если это можно назвать домом в обычном понимание, – последние слова он произнес более тихо так будто бы извинялся.
– Нам сказали, что нас ждет атаман, – пояснила Мари.
– Ну да, – словно дуракам пояснил мальчишка. – Я вас ждал. И вот я перед вами, а вы передо мной. Ха, видите, как все просто. Надо бы запомнить эти слова, – в конце пробурчал он себе под нос.
– А как к вам тогда обращаться? – спросила Мари, по всей видимости, взяв на себя обязанность вести переговоры.
– Вам что не сказали!? – мальчишка недовольно скривился. – Вот олухи. Сколько раз им говорить о правилах гостеприимства. Постоянно позорят меня перед моими гостями. Прошу их простить. Они не так умны, как мы с вами. Меня зовут Алвер.
– Алвер Гнилой? – удивленно выдохнула Мари.
– Ну почему сразу Гнилой, – обиженно надул губы Алвер, скрестив на груди руки. – Ну гнили когда-то у меня зубы. Но это было давно и от недостатка здоровой пищи. Точнее от полного ее отсутствия. Но теперь то они у меня из чистого золота и серебра.
Он оскалился, показывая нам ряд неровных лошадиных зубов, часть из которых действительно была выполнена из различного металла. Это, как и все
