я отправился обратно в «Серебряный рог» на ходу вспоминая весь путь, который мы проделали сюда вместе с Сульком. Это оказалось сложнее, чем я предполагал. В каменных хитросплетениях улиц Пазры легко было заплутать. Иногда я сразу выходил на нужную улицу, иногда сворачивал не туда, и тогда приходилось возвращаться. День подходил к своему концу, и город постепенно опускался в сумерки. Сворачивая на одну из безлюдных узких улочек, показанных мне Сульком, я вдруг услышал приглушенные голоса. Говорящих было двое. Прохожие, воры, грабители или… Я остановился за углом и, прижавшись к стене прислушался.
…ты же понимаешь. Это наш шанс, – грубый мужской голос был настойчивым и злым.
– Нет, нет и еще раз нет, Галвор. Я уже сказал тебе, это безумие, – ответил ему второй, более звонкий голос. Его обладатель, по всей видимости, был моложе своего собеседника.
– Сариону требуются еще женщины. Да, может он и безумен, но платит хорошие деньги.
– Галвор, город уже и так полнится слухами. Пропала слишком много девушек, чтобы можно было закрыть на это глаза. Городская стража усилила свои патрули. Никто, послушай меня, никто уже не верит в случайность этих исчезновений.
– Да не волнуйся ты так Салим. Мы вне подозрений. Никто и не пошевелится, если пропадет еще парочка шлюх. А если уж кто и будет отвечать за все, так это Сарион. Мы просто, выполняем свою работу.
– Ага. Просто выполняем работу. Похищаем людей. К тому же шлюхи ему уже не подходят, он требует более чистых женщин.
– Да кто их разберет то. Когда они плачут и умоляют, то все на одно лицо. Скажем, что она обычная девка, глядишь, Сарион и не догадается. А после того как он отдаст деньги, пускай делает с ней что хочет. Давай заработаем еще немного денег и уберемся из этого города. Ты ведь всегда об этом мечтал Салим. Уедем в Паллу и будем жить как богачи. И никто, слышишь, никто нас там не найдет.
– Хорошо, – с неохотой в голосе согласился Салим. – Но это в последний раз. И цену надо запросить побольше. Мне моя шкура дорога. Пойдем, лучше не спорить здесь. В этом поганом городишке слишком много ушей.
Они еще о чем-то перешептывались, уходя, но слов я уже не разобрал. Когда их шаги стихли, я свернул в проулок и пошел дальше. Так значит Сульк не лгал, когда говорил о пропажах. И в городе действует похитители, чей разговор я только что подслушал, которые работают на некого Сариона. Интересно кто он такой и зачем ему понадобились девушки. Хочет устроить себе гарем? Или что-то еще? Впрочем, меня это не касалось. У меня и своих забот хватало. Пусть этим занимает городская стража.
Когда я вернулся в таверну, стемнело совсем. Пароф улыбнулся мне и удивился, не увидев со мной Сулька. Мальчишка до сих пор так и не вернулся, видимо засмотревшись на бродячих жонглеров. Я сказал, что он немного отстал от меня и должен вот-вот прийти, но судя по лицу Парофа, его это не особо убедило, и слугу ждала хорошая трепка. Попрощавшись с хозяином, я поднялся в свою комнату. Поначалу я собирался расплатиться с Парофом украденными деньгами, но затем решил их приберечь и при случае рассчитаться с Айроном. Впрочем, Пароф по всей видимости, заметивший кошель на моем поясе, ничего не сказал, и даже прислал мне со вторым служкой ужин.
– Алия, Алия-я-я, – с улицы раздались громкие мужские крики.
Я выглянул из окна. Уже было порядком темно, а тусклые фонари не давали должного освещения. Тоскливый голос, практически непрерывно выкрикивающий одно и то же женское имя, раздавался с противоположной стороны улицы. Внимательно вглядевшись, я заметил темный силуэт у дома резчика.
– Кто это кричит? – спросил я у уже хотевшего смыться служки. Темноволосый мальчишка был ниже и худее Сулька. Глаза у него гноились и он постоянно оттирал их рукавом рубахи.
– Карадас, господин, – мальчик шмыгнул носом, отер его рукавом, затем тем же рукавом потер поочередно глаза. – Дочку свою зовет. Пропала она. А он все смирится не может. Ждет.
– И долго он будет так орать? – спросил я. Мне совсем не хотелось слушать вопли безумного старика.
– Пока не охрипнет. А потом сядет и рыдает. Волосы рвет на себе. И так почитай до утра. А днем пьет. То у нас, то дома. Господин Пароф порой бесплатно ему наливает. Денег то у него почти не осталось. Резку, он после того случая, практически совсем забросил. Вот клиенты и разбежались. Продавать то нечего.
– И никто ничего не делает, для того чтобы он заткнулся? – старик надрывался выкрикивая имя Алии.
– Так жалко ведь. Понимают все. Старый он уже, а дочь единственная была у него. Жена померла в прошлом году. Вот только Алия и осталось у него. Добрая была она, сахаром угощала. Мне аж два кусочка однажды отсыпала. Жалко.
Мальчишка вновь шмыгнул носом.
– Так может она сбежала? – предположил я, хотя сам прекрасно понимал, что это не так.
– Н-е-е. Не могла. Отца сильно любила. Не бросила бы его ни за что.
– Ясно, – закрыв ставни, я отошёл от окна. Мальчишка ушел, получив от меня медный слэн. Лучше бы на его месте был Сульк, подумал я, он больше заслужил эти деньги. А теперь вместо платы он получит взбучки. Ну что ж, сам виноват. Любишь веселиться, люби и огорчиться.
После плотного ужина я загасил тусклую свечу и улегся в постель, положив змеиный кинжал под подушку. День был длинным и насыщенным, и я очень
