— Бог ты мой, да это ж корабельный люк! — воскликнул Джон, поразмыслив. — Причём, современный, водонепроницаемый, задраен! Это явно не 1850-й год, хотя кто знает!.. И как это, вообще, хотел бы я знать, открывается?
— А ты уверен, что нам это надо открывать, по крайней мере, сейчас? — спросила Эмили, сомнительно оглядывая гладкий металл люка.
— Да, пожалуй что, сейчас и не надо. Но как дела сделаем, я сюда обязательно вернусь. Вдруг там что-то очень, очень важное… для нас.
В ближайшие дни весь город увлечённо занимался постройкой туннелей. Дело это было не такое уж лёгкое, но и не сравнить, скажем, с рытьём колодцев. Да и листов было не так много, чтобы построить коммуникации между всеми домами. Но хватило, всё же, чтобы протянуть подснежные дорожки от Дома двух А. до площади, от площади до дома Уилла и по улице Тополей, на которой оставалось довольно много горожан. На очередном собрании Джон говорил:
— Предлагаю тем, на чьих улицах нет туннелей, переселяться в незанятые дома на улице Тополей. Я думаю, места хватит на всех. — Послышался смешанный гул и отдельные восклицания. — Да, понимаю, понимаю. Бросить родной дом тяжело. Но посмотрите хотя бы на меня — я же бросил. Более того, не мне вам объяснять, что сейчас не до шика и вопрос стоит ребром — выживем мы или нет. Поэтому вариант остается только один. Кроме того… Пока не поздно, начинаем разбирать пустые дома. Нам дрова нужны, и много. Одной мебели, боюсь, надолго не хватит. Какая улица у нас ещё не занесена, где проходы были?
— Ну так наша, Ривер Стрит, — отозвался Кевин Уайли. — И дом Эмили на ней. И, разумеется, твой родительский дом тоже.
— Не обессудьте, дорогие, значит, дома будем разбирать именно на ней! — воскликнул Джон.
Эмили жалостливо посмотрела на оратора, и, вдруг прижавшись к нему вплотную, хмыкнув, произнесла:
— Ну, я всё равно уже переехала в дом Дженни Хорнсбари, как и ты. Да и что теперь старый дом. Наша жизнь, быть может, уже никогда не вернётся на круги своя.
— Да я, в общем-то, тоже готов, — промолвил Кевин так же не очень весело.
— Мы начнем с ближайших, сейчас не до сантиментов, — вещал Джон не изменившимся голосом. — Нам просто нужно, чтобы было как можно легче таскать дерево до площади. Если мы начнем с самых дальних домов, боюсь…
— Ну, это понятно, — перебил Пол Монтгомери, сосед Джона. — А я тут на досуге подумал, что, если нам всем заселить вот эти административные здания вокруг площади? Ведь когда все горожане будут рядом, тогда и туннели станут не особо нужны.
— Я об этом думал, — ответил Джон. — Но если ты был там внутри, то, может, заметил, что ни в одном из этих зданий нет камина, это же офисы. Пришёл-ушёл. Никакого домашнего очага. Даже если ты будешь жечь костер на полу, тепло не будет накапливаться, да и дым тогда куда станет выходить? Поэтому, Пол, увы, этот вариант отпадает.
— Жаль, — послышался ещё один голос. Это был Дэнис Гейзер с Восточной улицы. — А я всегда так мечтал посидеть в кресле мэра, и чтоб ноги прямо у него на столе. И чтоб трубку покурить.
— На пока мою покури, — послышался знакомый бас Уилла Мортона.
Все засмеялись, а Джон в это время подошёл к Полу, и, положив руку на его плечо, задумчиво произнёс, ни на кого не глядя:
— Понимаете, в чём ещё дело. Треклятый снег и так отобрал у нас много жизненного пространства. Если мы ещё отдадим ему все наши дома, все проходы и туннели, собьёмся в кучу в одном-двух зданиях вокруг, не будем никуда ходить, перестанем двигаться… — он оглядел внимательно слушающих его рибчестерцев. Лица отражали понимание. — Ну что ж, а пока всё по плану, — встряхнулся Джон и продолжал уже довольно бодро: — Остаётся только понять, как мы будем ходить по этим проходам. Я, например, пройду. Тем, кто повыше, придется голову пригибать. Ну а где надо, там и проползти не грех, только пол застелить надо чем-нибудь. А свечи у всех есть?
— Есть, этого добра в магазинах нашли много, — послышались голоса.
— Кевин, Риз, давайте в первую очередь со мной, вы у нас плотники. Идем дом разбирать, пока к нему ещё подойти можно. Лестницы берите, инструмент.
Пока Джон с командой людей начал задуманное, Уилл с другими людьми сооружал деревянный настил на площади. Снег расчистили, на доски положили найденные где-то мешки с соломой. Дом помогало разбирать множество человек, и не один короткий зимний денёк ушёл на это. На сооружённых козлах тут же пилили доски и складывали в поленницы дрова. Когда большая часть дома была разобрана, снегу навалило уже столько, что пройти к дому было физически невозможно.
— Ну вот, — удовлетворённо протянул Уилл, — будем надеяться, до весны как-то протянем. Понятно, что не только на этой куче, но ещё ведь у каждого в доме много всякой ненужной рухляди.
В один из этих вечеров Джон и Эмили отдыхали на своём любимом ковре-лежанке перед камином. Пело пламя, от набравшего тепло камня исходили блаженные волны спокойствия, постепенно охватывала дремота. На улице совсем стемнело, поднялась вьюга. Ребята уже засыпали, и лишь за мгновение до перехода в другую реальность им почудилось, что в звуки бурана где-то далеко снова и снова вплетаются какие-то чужие, зловещие диссонансные нотки. Но они уже провалились за черту восприятия. Когда за окнами чуть засветлело, вдруг запиликала рация (Риз с Полом собрали-таки велогенератор, и вторую рацию отдали Уиллу). В такое-то время! Джон резко вскочил с паласа, отбросив шкуру, и принял вызов:
