многовато». Дальше всё произошло быстро. Самый ближний волк разогнался и сделал большой прыжок по направлению к свету. Он, конечно, заметил людей, да они и не прятались. Вероятно, это было последнее, что он увидел — Джон уложил его стрелой прямо в грудь. Мощный арбалет с такого расстояния пробивал стальные доспехи — у волка не было ни одного шанса. Второй лесной житель, метнувшийся за первым, угодил в припорошенный снегом капкан и дико взвыл. Трое оставшихся волков одновременно ринулись на свет. Уилл выстрелил, но попал волку в заднюю часть туловища, стрела застряла, но при этом волк остался на ногах, и, оскалив пасть, бросился на стрелявшего.
— Мечи! — только и успел выкрикнуть Уилл.
Думать было совершенно некогда, перезаряжать арбалет — тем более. Один из волков бросился на Джона, и Джон еле успел, двумя руками взявшись за меч, с полуразворота ударить им волка. Противник был сражён, но от замаха и удара Джон потерял равновесие и повалился боком на стол. В это время два оставшихся волка бросились на Уилла с двух разных сторон. Недобитого стрелой Уилл сразил мечом, но второй волк был всего в полутора метрах за Уиллом, который в это время оказался нему спиной. Развернуться Мортон уже не успевал. Джон видел, как напряглись мышцы волка, через мгновение он оторвется от земли и прыгнет на Уилла. Нет, старина Мортон никогда не успеет развернуться. А если и успеет, у него не будет ни секунды, чтобы поднять оружие. Всё это Джон просчитал за какие-то мгновения — когда привалился к столу на инерции своего замаха. Меч поднять Джон тоже не успеет. Решение нашли руки. Джон схватил со стола горящую керосинку и что есть силы оттолкнулся от стола в прыжке наперерез волку. Стеклянный колпак керосинки треснул волка по морде и разбился, опалив морду волка пламенем. Волк взвыл, ослепнув на секунду от боли. Заканчивая прыжок, Джон уже заваливался куда-то за волка, он как во сне протёрся носом о волчью шкуру и упал на мешки с соломой. «Ну, теперь конец всему», — успел подумать он. И услышал крик:
— Получай! — Уиллу как раз хватило одной секунды, которую ему подарил Джон, чтобы развернуться и всадить меч прямо в разинутую пасть волка, почти успевшего сомкнуть челюсти на руке Мортона. Послышалось глухое бульканье и звук падающего тела. Затем всё смолкло.
Джон в некотором отрешении лежал на досках и отдыхал. Он понимал, что всё закончилось, и закончилось, как нельзя более хорошо для рода человеческого. Поэтому вставать страсть, как не хотелось — на Джона словно навалилась страшная усталость, но при этом она была приятна, будто сладостное забвение, приносила радость и облегчение.
— Джон, ты в порядке? — услышал он над собой взволнованный голос Уилла. Через несколько секунд зажгли факел.
— Да, всё нормально, Уилл, — Джон приподнялся на локте. — Ты как думаешь, мы всех побили?
— Думаю всех, — ответил Уилл, добивая волка, угодившего в капкан. — Ну, теперь можно и остальных позвать. Я про людей!
— Капкан оставшийся только убери, а то…
— И то правда, — и Уилл от души засмеялся первый раз за вечер.
Тут и Джон почувствовал, что его немного отпускает.
— Схожу-ка я за Эмили, а то она там вся извелась, поди.
— Давай, а я других позову. Чёрт, так мы и не придумали никакой громкой связи для всего города. Колокол бы какой сюда.
Джон открыл дверь и ввалился. Эмили была вне себя от радости, она тут же бросилась к нему на шею.
— Ну, слава богу, ты цел, — пролепетала она. — А это что такое у тебя? — она обеспокоенно отстранилась от Джона и указала ему на разорванный рукав куртки. — Ты ранен?
— Да нет, никто не ранен. Это я падал и задел рукавом угол стола, вот и порвалось. Ну, пойдем скорее на площадь. Опасность уже миновала, надо сообщить всем.
В этот вечер радость, столь редкий нынче гость, пусть и ненадолго, вернулась, наконец, в сердца рибчестерцев. Трупы волков убрали, полы на площади отмыли. А на небольшой столик в центре даже накрыли скатерть. Появились вина, каша, кто-то принес из запасников тушенку, головку сыра и даже пару банок соленых огурцов.
— За наших героев-освободителей! — поднял бокал Пол Монтгомери.
— За наших доблестных мужчин, — Лора и Эмили тоже подняли кубки.
Когда все выпили, Эмили вдруг оживилась и громко спросила у всех сразу:
— А никто не в курсе, волчье мясо вообще съедобно? А то консервы у нас уже заканчиваются.
— Вот так малютка Эмили! — загоготал Уилл. — Настоящая жена воина-охотника! Конечно, оно съедобно. Более того — оно считается деликатесом! Но, если честно, я уж лет сорок как не готовил его.
— Вот это ты предоставь нам, Уилл, — подмигнула ему Лора.
— Кевин, — обратилась она к мужу, — ты тащи волков к нам, будем освежевать! Хотели поохотиться на нас, но вышло наоборот!
— Ура первобытному образу жизни! Да здравствует каменный век! — закричал Джон и залпом осушил бокал. Сегодня он чувствовал, что ему необходимо снять накопившееся напряжение. — Не знаю, что будет дальше, — продолжал он с набитым ртом, — но мясом город обеспечен примерно на пару недель.
Это было странное, неизведанное ещё чувство. Вместе с алкоголем рассасывалось в крови Джона понимание того, что сегодня победа была за ними.
