шариковой ручкой перед листом бумаги и сальным лицом вечности. Человеку современному не нужно искусно владеть мечом, ему лишь нужно виртуозно эквилибрировать буковками, — элементами языка как средства общения. Чтобы призвать за собой, поднять…
— Я хочу научиться этому искусству, граф Годрик! — твёрдо ответил Джон и не отвёл взгляд.
Выдержав паузу, граф молвил:
— Быть по сему!
Напряжение сразу спало, непринуждённые разговоры тут и там возобновились. Чарльз нашёл Фрэнка весьма интересным собеседником. Тот не был молод, но высказывал достаточно свежие мысли. К тому же, они пришли к незримому согласию касаемо вкусовых качеств вина. Они нашли его необыкновенным и не уставали пробовать чудесные напитки снова и снова.
Анне тоже захотелось поговорить со своим прадедом, она видела на примере Джона, что граф вовсе не страшен и вполне адекватен. Но он находился за другим концом стола, и Анна решила, что она найдёт ещё время для беседы с ним. Пока же она общалась с графиней Викторией. И обнаружила, что та разбирается в живописи очень хорошо. О журнале разговор не шёл.
Так, постепенно, день перешёл во вторую, предвечернюю половину. Граф объявил перерыв, видя, что люди утомились от безвылазного сидения за столом столько времени подряд. «Эх, побывать бы им на настоящих пирах, что, бывало, закатывались в этом замке и продолжались несколько суток без перерыва!», — подумал граф.
Для гостей вынесли специальные ложи для отдыха, на них они и разместились. Тут можно было перегруппироваться, и Анна поспешила разместиться поближе к графу. Джон с Уолтером возлежали немного на отшибе. Они оживлённо обсуждали недавние события.
— Ну, Джон, признаюсь тебе, дружище, после твоих слов о том, что нужно поднимать людей… Я думал, разразится буря.
— Да, я бы никогда не осмелился сказать такое. Тем более вперёд леди Арталиэн, мы же в гостях у её родственников. Но что-то нашло на меня, я почувствовал, что должен сказать это.
Уолтер подавил смешок.
— Хорошо что у тебя не возникло непреодолимое желание декларировать свои стихи.
— Хм, а ты не думал над тем, что граф вполне может познакомиться с нашими стихами через журнал!
— Не думал, — ответил Уолтер и посерьёзнел. — Но, как говорила леди Арталиэн, наш журнал предназначен не только для узкого круга сочувствующих. Мы пишем не в угоду какой-то определённой прослойке, мы излагаем наши мысли такими, какие они есть. — Ребята посмотрели друг на друга.
Прошёл час или немного больше. Солнце начало тонуть за линией горизонта. Граф вновь призвал всех к столу, перерыв закончился.
— Думаю, мы вполне отдохнули. Теперь же пришло время чаепития.
На столе появился большой самовар, расставили чашечки и салфетки. И много всяких сладостей, пирог и торт. К некоторому своему удовольствию Джон отметил, что вина со стола не исчезли. Наоборот, прибавилось ещё несколько новых сортов.
— Это лёгкие вина, — заметил граф как бы отвечая на вопрос Джона. — Они очень хороши на десерт, когда желудок полон, в теле приятная расслабленность, но душа требует общения!
За столом автоматически произошла перегруппировка — женщины расселись ближе к самовару и сладостям, мужчины заняли места рядом с вином. На группы больше не разбивались, все разговаривали со всеми сразу.
— Граф Годрик, расскажите историю той секиры, что довелось мне опробовать в бою на Новый Год? — спрашивал Джон. — В частности, мы не понимаем, откуда на варварском оружии надписи на латыни.
— Тот топорик… да, я помню его. Подарил Дженни лет двадцать назад. А его подлинная история — кто знает? Мы можем только гадать. От викингов топор мог попасть к варварским племенам на континенте, которые совершали набеги на Священную Римскую империю. Так он и попал к тем, кто выбил на нём эту надпись. Вы же понимаете, это всего лишь одна из возможных версий. Гораздо интереснее научиться применять его по прямому его назначению, нежели изучать надписи, а?! — и он задорно подмигнул ребятам.
— Граф, вы правы. — Чарльз поднялся. — Предлагаю тост за гостеприимство графа. Честно говоря, я не ожидал такого тёплого, радушного приёма. Арталиэн… то есть Дженни подтвердит — она еле уговорила меня на эту поездку. Мне казалось, что как только граф узнает, что в женихах у её внучки — простой работяга, не граф и не принц — он меня и на порог не пустит.
— Нет, друзья мои, дорогие гости! — и граф учтиво предложил Чарльзу занять его место за столом. Когда-то, признаться, я был крайне консервативно настроен. Думаю, все вы знаете историю о том, как Дженни покинула этот дом когда-то. Я горевал, но был непреклонен. Я считал, что она непременно пропадёт, что путь, выбранный ею — гибелен. Но жизнь — удивительная вещь. Даже такая старая закалённая гвардия, к которой я имею честь принадлежать, иногда может в чем-то меняться. Да, жизнь не стоит на месте, жизнь меняется. Я мог бы до сих пор упорствовать и не признавать беглую внучку. Но сколько бы я тогда упустил? Упорствуя так, как я когда-то, неминуемо оказываешься на берегу реки жизни, выброшенным туда бурным течением как неспособного держаться на плаву и нестись вперёд. И ведь я бы не познакомился с такими замечательными людьми как вы! Так что, этот тост — и за вас!
