способен постоянно удивлять меня странностями. Я размышляла об этом в ноябре 1998 года, отправляясь на презентацию совместной с М. книги «Две истории из Ко тора», организованную на родине этого произведения.
— Не забудь взять меховой жакет, — напомнила мне во время телефонного разговора перед самым отъездом подруга из Котора.
— Думаешь, мероприятие будет проходить на таком уровне? — переспросила я, представляя красную дорожку и свет огней…
— Нет-нет, я о ветре, сейчас время борея!
Я бывала в Которе зимой, летом, весной и никогда осенью. Не видела мощных штормов; мне известен лишь ветер Паннонии, налетающий со стороны Косово — сухой, яростный, варварский, кочующий по разным землям. Бог мой, северный борей — это же ужасно! Гидра с сотней голов, чьи щупальца проникают в каждое тело до самой тонкой косточки. Они прикасаются ко всему, что попадается на пути, и обволакивают холодом: людей, камни, печи, животных и деревья. Такие вот особенности Средиземноморья! Мех совсем не подходит для такой холодной и влажной погоды. Он лишь создает иллюзию, что, завернувшись в шкурку, можно укрыться от пронизывающего ветра. Тем не менее я была очень благодарна подруге за совет и заботу.
— Что касается презентации книги, у меня для тебя два подарка. Ты будешь в восторге! — прошептала она, когда мы встретились в Которе.
— Неужели ты нашла стол из моего рассказа? (Написанный мной рассказ из книги «Две истории из Котора» назывался «Три стола», это мистический детектив об удивительном столике.)
— Ты меня переоцениваешь! Нет, дело в другом…
Был еще и третий сюрприз. Довольно неприятный. Связанный с отелем.
Мы всегда останавливались в гостевом доме с довольно странным для Котора названием «Вардар»[7] — совершенно неподходящее название для гостиницы, расположенной в солидном каменном особняке в центре города. На этот раз, вероятно, в связи с широким празднованием Дня города, гостям предложили остановиться во «Фьорде» — громадине в социалистическом стиле на самом краю бухты. Название подходило ему лишь в смысле расположения, во всем остальном — это полный диссонанс. Обдуваемое зимним бореем помпезное строение, укрывшее всего нескольких человек, выглядело в моих глазах гротескно. Оно походило на судно, брошенное у самого берега. В предоставленном нам номере ветер просачивался через все многочисленные щели и трещины, отчего казалось, что на улице бушует настоящий ураган. (Думаю, не стоит уточнять, что отопление не работало, балконные двери плотно не закрывались, в кварцевом обогревателе функционировала лишь одна трубка и т. д. и т. п.)
— Как же мы будем здесь спать? — возмущалась я. — Как хорошо, что я захватила меховой жакет. Он будет служить мне халатом и одеянием для сна.
Я с нетерпением ждала обещанных подругой сюрпризов, надеясь, что положительные эмоции хоть немного меня согреют. Ведь радость всегда согревает изнутри.
Презентация книги должна была проходить в зале музыкальной школы — с ним я была знакома по прошлым деловым поездкам — красивая лепнина, люстры в стиле барокко…
— Ну же, загляни внутрь, прежде чем начнется церемония. Посмотри, как я украсила для тебя сцену. А потом я покажу тебе главный сюрприз, — загадочно добавила подруга, благодаря ей я никогда не уезжала из Котора без подарка, каждый раз увозила с собой несколько любопытных историй и букет местных трав, которые засушивала и добавляла в блюда. (Я люблю букеты, которые можно потом использовать в кулинарии, получить вкусовые ощущения после наслаждения эстетического. Даже мой букет невесты на второй свадьбе был изготовлен из ароматных трав. Запах был божественный. Он сохранился до сих пор. Этот букет я не позволила съесть. Разумеется, на свадьбе я бросила его сестре…)
О, я была приятно удивлена тем, как декорирована сцена. Одна трибуна для ораторов была обита бархатом, другая парчой, обе украшены ветками настоящего плюща; подсвечники с семью рожками; тяжелые резные кресла — сдержанная классика. Никаких подсвеченных фонтанчиков и икебаны из мертвых цветов!
Я подумала, что поездка начинается чудесно, несмотря на рев ветра, набиравшего силу к ночи.
В Которе я никогда не чувствовала себя уставшей. После нескольких часов пребывания здесь вся накопленная в Белграде и в других местах усталость улетучивалась. Появлялось ощущение, что смесь морского и горного воздуха бухты Бока промыла меня изнутри. В голове появлялась легкость, мысли становились ясными, почти прозрачными; все во мне, словно по щелчку, чудесным образом вставало на свои места.
«Надеюсь, за эти дни М. тоже сможет проветриться и избавиться от ненужных мыслей», — думала я в ожидании второго сюрприза от подруги.
Последние несколько месяцев муж изводил себя муками творения нового романа, рабочее название которого было «Треугольная комната». У него никак не получалось построить сюжет и композицию. Произведение становится увлекательным благодаря множеству вещей, в основном композиции, построению повествования, хотя сейчас, когда я смотрю на работу писателя не с академической точки зрения, то понимаю, что прежде всего это едва уловимая магия творения. Произведения — живые существа, гомункулы, созданные творцом. Муж решил на время оставить роман, хотя периодически возвращался к нему, проверяя температуру и степень выдержки… Это были лишь невыраженные вмешательства. Роман покоился в компьютере в невесомости, как нерожденный младенец в околоплодных водах…
— Итак! Второй подарок!
Я опешила, увидев перед собой Морской музей.