могла увидеть в темноте. Когда ее арестовали, на ней даже не было очков. Никто из 18 допрошенных свидетелей не видел, как она стреляла. А когда почти четыре года спустя из тела Ленина достали пулю, оказалась, что она не имела отношения к браунингу, который, согласно протоколам, был у Каплан.
В 1922 г. Семенов засвидетельствовал, что официальная версия событий точна, несмотря на то что в ней было много противоречий. Однако к этому моменту он больше не принадлежал к эсерам и, почти несомненно, сотрудничал с большевиками, готовившими показательный процесс над социалистами- революционерами. Этот процесс должен был раз и навсегда дискредитировать партию.
Невозможно отрицать, что Фанни не пыталась доказать свою невиновность. Она была арестована либо на месте, либо рядом, на трамвайной остановке на Большой Серпуховской улице (схвативший ее милиционер позже изменил показания). У Каплан был с собой чемодан. Она не пыталась скрыться. На допросе в ВЧК она, согласно протоколу (подлинность которого проверить невозможно, так как ко времени его опубликования Каплан была мертва), сделала следующее заявление: «Я, Фаня Ефимовна Каплан… В 1906 году была арестована в Киеве по делу о взрыве… Была приговорена к вечной каторге… Октябрьская революция меня застала в Харьковской больнице. Этой революцией я была недовольна, встретила ее отрицательно. Я стояла за Учредительное собрание и сейчас стою за это… Стреляла в Ленина я…»
Второго подозреваемого, задержанного одновременно с Каплан, – его звали Александр Протопопов – почти сразу расстреляли, так что Фанни знала, какая участь ее ожидает. Тем не менее она отказалась доказывать свою невиновность и не стала указывать на соучастников. Именно из-за ее молчания появились предположения, что Фанни стала козлом отпущения и заслонила собой товарищей, осуществивших покушение. Советская пропаганда сделала из нее чудовище, психопатку, и ее репутация до сих пор остается таковой.
Виновна она была или нет, Фанни Каплан в любом случае была бы казнена. В нашем повествовании она появится еще раз, прежде чем пойдет на расстрел.
Пока Каплан запихивали в милицейский автомобиль, Ленина домчали до Кремля. Его охрана, опасаясь, что снаружи Ленина могут поджидать убийцы, отказалась вывозить его за пределы квартиры, которая считалась безопасной. Туда привезли врачей, которые заключили, что пули засели в таких местах, что лучше не извлекать их.
Ленин был на грани жизни и смерти, ранения были очень серьезные. Он выжил, однако здоровье его сильно пошатнулось. Покушение, скорее всего, спровоцировало серию инсультов, которые сделали его инвалидом и в конце концов привели к смерти в январе 1924 г. Тем не менее, благодаря тому что после покушения ему удалось выжить, Ленин смог проработать еще пять с половиной лет. За это время он консолидировал советскую систему, которой предстояло просуществовать еще семь десятилетий, осуществив величайший социалистический эксперимент в истории. Тот факт, что Ленин выжил, сделал возможным эпохальные изменения в политическом и социальном мышлении, изменения, которые, в худшую или лучшую сторону, отразились на жизни миллионов людей по всему миру.
Ранения Ленина были серьезными, кровь из раны в шее попала в легкие, затруднив дыхание. Тем не менее большевистские средства массовой информации скрыли серьезность ситуации: большевики опасались, что за новостями о серьезном ранении может последовать паника или же оппозиция попытается организовать переворот. Если верить официальной пропаганде, Ленин не придал большого значения своим ранам и отказался повиноваться врачам. Заголовок статьи в «Правде» гласил, что дважды раненный Ленин отказался от помощи докторов. На следующее утро после ранения он уже читал газеты и слушал доклады. Одним словом, продолжал управлять локомотивом мировой революции.
Ленинский миф набирал силу: в правдинском заголовке уже заметно начало культа его святого стоицизма и великодушия, который будет сопровождать Ленина при жизни и после смерти. Ленин – святой мученик, спасенный чудесными силами и продолживший, несмотря ни на что, свой труд на благо народа – как Христос. Партия, разрушившая религию в глубоко христианской стране, нуждалась в чем-то, что могло заменить христианство, и святой Ленин – преданный делу, самоотверженный и фанатичный – пришелся ко двору.
Но пока Ильич являл общественности свою героическую сущность, Фанни Каплан следовала собственной концепции героизма в совсем иной атмосфере. Милиционер, арестовавший ее, впоследствии цитировал слова Фанни: «Я исполнила свой долг с доблестью и помру с доблестью». Однако ее мужество подверглось серьезному испытанию.
В недрах Лубянки Каплан интенсивно допрашивали. ЧК, методы которой не славились деликатностью, твердо вознамерилась заставить ее выдать остальных заговорщиков. Краткая запись допроса, сделанная позже большевистскими источниками, отражает решимость режима создать собственную версию произошедшего.
Следователи Курский, Скрыпник и Дьяконов выяснили, что Каплан имела при себе автоматический пистолет системы браунинг с серийным номером 150489. Когда второй человек в ЧК, Яков Петерс, допрашивал ее, она отказалась отвечать на вопросы о пистолете. Затем к допросу присоединился Яков Свердлов – председатель Центрального комитета ВКП (б), фактический руководитель государства. Если верить свидетельствам, он был выведен из себя упорным молчанием Каплан.
ВЧК нужно было очернить Каплан и разоблачить в ней агента ненавистных эсеров. Допрос продолжался три дня и три ночи, и тот факт, что Каплан не заговорила, свидетельствует о многом. Она не назвала ни Семенова, ни его товарища – активистку Лидию Коноплеву. Каплан продолжала утверждать, что действовала одна, без приказа какой-либо политической партии. Она заявила, что считает Ленина предателем революции, действия которого на десятилетия отодвинули наступление социализма.
