В четыре утра 3 сентября Каплан отвели в подземный гараж и расстреляли одной пулей в затылок. Не было ни суда, ни приговора. Кремлевский комендант Павел Мальков, проведший казнь, написал впоследствии, что без колебаний разделался с предательницей Каплан:
«Возмездие свершилось. Приговор был исполнен. Исполнил его я, член партии большевиков, матрос Балтийского флота, комендант Московского Кремля Павел Дмитриевич Мальков, – собственноручно. И если бы история повторилась, если бы вновь перед дулом моего пистолета оказалась тварь, поднявшая руку на Ильича, моя рука не дрогнула бы, спуская курок, как не дрогнула она тогда…»
Мальков пишет, что, согласно инструкции, полученной им от Якова Свердлова, у Каплан не должно было быть могилы. От женщины, которая могла стать святой мученицей контрреволюции, не должно было остаться никаких следов. Поэтому Мальков облил тело бензином и сжег его в металлической бочке в Александровском саду у стен Кремля. Свидетелем происходившего стал известный большевистский поэт Демьян Бедный, захотевший посмотреть на казнь ради творческого вдохновения.
Брюсу Локхарту повезло гораздо больше, чем Каплан. Он провел месяц на Лубянке, после чего его обменяли на высокопоставленного советского дипломата. Стоило ему вернуться, как британские средства массовой информации стали изображать его и Сиднея Рейли героическими западными агентами, благородно боровшимися с коммунистической угрозой. В радиопостановке с Эрролом Флинном в главной роли и в фильме компании «Уорнер Бразерс» «Британский агент» дипломаты были показаны ключевыми фигурами в санкционированной смелой операции.
Документы ВЧК по этому делу противоречат заявлениям Локхарта о том, что Великобритания была тут ни при чем. Если верить этим документам, Локхарт признался в участии в заговоре с целью свержения советского режима и в том, что Сидней Рейли также был его участником. Даже сын Брюса Локхарта Робин писал в 1967 г.: «Когда в 1918-м было принято решение об интервенции, он активно поддерживал контрреволюционное движение, с которым деятельно работал Сидней Рейли. Отец ясно дал мне понять, что сотрудничал с Рейли намного теснее, чем это известно общественности».
Подтверждают это и недавно рассекреченные телеграммы, которыми обменивались Локхарт и его руководство в британском Министерстве иностранных дел. В конце лета 1918 г., незадолго до покушения Фанни Каплан на Ленина, Локхарт отчитался о встрече с бывшим лидером боевого комитета эсеров, или «террористической бригады», Борисом Савинковым, принимавшим участие в заговорах против большевиков. Одна из телеграмм гласила: «Предложения Савинкова по контрреволюции. План того, как будут убиты большевистские тузы и установлена военная диктатура».
Министр иностранных дел лорд Керзон оставил под посланием Локхарта рукописный комментарий: «Методы Савинкова чересчур радикальны, тем не менее, если они будут иметь успех, они, возможно, эффективны».
Мы не можем сделать заключение на основе имеющихся данных. Однако если Великобритания действительно стояла за этим покушением, то Локхарту очень повезло, что он оказался на свободе. До того как позволить ему покинуть Лубянку, британскому дипломату показали страшные последствия заговора против Ленина для тех, кого большевистский режим считал своими недругами.
«Пока мы говорили, во двор внизу въехал черный фургон, что-то вроде "черной Мэри", из него вылез отряд людей, вооруженных винтовками, и занял двор. Сейчас же прямо под нами открылась дверь, и трое мужчин со склоненными головами медленно пошли к фургону. Я сразу узнал их. Это были Щегловитов, Хвостов и Белецкий, три бывших министра царского режима, которые находились в тюрьме с начала революции. Последовала пауза, за ней раздался крик. Потом из дверей наполовину вытолкнули – наполовину вынесли к "черной Мэри" толстого священника. Его ужас внушал жалость. По жирному лицу текли слезы. Его колени подогнулись, и он, как большой шар, повалился на землю. Мне стало противно, я отвернулся. "Куда их везут?" – спросил я. "В мир иной", – сухо ответил Петерс… Это было первая партия из нескольких сотен жертв террора, расстрелянных в то время в знак возмездия за покушение на Ленина».
На следующий день после казни Каплан Яков Свердлов объявил о начале кампании возмездия, которая войдет в историю как Красный террор. Эта кампания, бескомпромиссная и жестокая, стала прямым ответом на покушение 30 августа:
Москва, Кремль. 5 сентября 1918 г.
СОВЕТ НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ РСФСР
ПОСТАНОВЛЕНИЕ от 5 сентября 1918 года
О КРАСНОМ ТЕРРОРЕ
Совет Народных Комиссаров, заслушав доклад Председателя Всероссийской Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлением по должности о деятельности этой Комиссии, находит, что при данной ситуации обеспечение тыла путем террора является прямой необходимостью; что для усиления деятельности Всероссийской Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлением по должности и внесения в нее большей планомерности необходимо направить туда возможно большее число ответственных партийных товарищей; что необходимо обеспечить Советскую Республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях, что подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам; что необходимо опубликовывать имена всех расстрелянных, а также основания применения к ним этой меры.
Декрет дал зеленый свет кровожадным фанатикам из ЧК. Теперь они могли арестовать и уничтожить любого, кого заподозрили в малейшем
