Въезд на столь важную улицу следовало сделать особо торжественным – в виде своеобразных симметричных пропилеев. Проектирование поручили тому же авторскому коллективу. Новый дом, заказчиком которого выступало Министерство электростанций и электропромышленности, задумывался как точное зеркальное отображение своего соседа. Почти так оно и оказалось в реальности. Единственным существенным отличием стала высота угловой башни. Пока дом строился, началась борьба с излишествами, и башню «сократили». От нее сохранился лишь обрубок, равный по высоте остальному дому.
Но это было еще впереди, а в 1954 году в руководимом А. С. Алимовым авторском коллективе (А. С. Алимов, П. П. Павлов) созрел новый грандиозный проект. К еще строившемуся дому № 76 с востока (во владении 192–196) должен был примкнуть протяженный такой же 10-этажный корпус, поставленный со значительным (до 40 метров) отступом от шоссе. Второй, 8-этажный корпус вытягивался вдоль Новогиреевской улицы, а на стыке возвышалась 14- этажная башня с завершением, напоминавшим венчания высотных зданий. В комплексе размещалось 449 квартир суммарной жилой площадью 19 500 квадратных метров. В них должны были поселиться сотрудники Министерства нефтяной промышленности[111]. В ходе рассмотрения проекта эксперты архитектурно-строительного совета сделали ряд замечаний, касающихся в основном внешнего оформления. Однако вовсе не они стали причиной того, что интересный проект не был воплощен в жизнь. Быстрое и коренное изменение направленности советской архитектуры поставило крест на чисто декоративных колоннадах и венчаниях башен. Да и вообще жилые дома в десять и более этажей были признаны неэкономичными.
В 1955–1958 годах на 1-й, 2-й, 3-й Владимирских улицах и прилегающих к ним кварталах велось интенсивное строительство по генеральному плану, разработанному в магистральной мастерской № 12, руководимой И. Соболевым. Проекты домов разрабатывала бригада А. С. Алимова[112]. Идеи авторов практически полностью были воплощены в натуре, в частности, сами Владимирские улицы приобрели вполне законченный вид, но к удаче это не привело.
От архитектурного облика улиц, обстроенных по периметрам кварталов, веет скучной монотонностью. Неприятное впечатление усугубляется тем, что для отделки фасадов домов применялись разные материалы: серые пятиэтажки из силикатного кирпича соседствуют с краснокирпичными строениями, а рядом с ними стоят дома, стены которых сложены из керамических блоков. Фасад одного из блочных домов был грубо выкрашен красной краской. Обращала на себя внимание и явная недостаточность предприятий торговли и бытового обслуживания[113].
Вряд ли можно оправдать неудачу планировочного и объемного решения архитекторов растерянностью, охватившей московское архитектурное сообщество после выхода знаменитого постановления от 4 ноября 1955 года, поскольку проектирование застройки Владимирских улиц началось задолго до его принятия. Скорее всего, зодчие, привыкшие творить штучные проекты престижных, солидных зданий, просто-напросто совершенно равнодушно отнеслись к столь прозаическому делу, как проектирование кварталов самой обычной, рядовой жилой застройки.
Вот так и получилось, что за торжественным въездом на 3-ю Владимирскую улицу начинаются однообразные и довольно унылые, несмотря на общую добротность строений и обильное озеленение, кварталы. Значительно больший интерес представляют собой жилые массивы, лежащие в конце улиц.
Дачное Новогиреево
При изучении плана Москвы привлекает внимание редкая для нашего города прямоугольная сетка кварталов Новогиреева.
Где-то в 1870–1880 годах Москву охватил дачный бум. Исчезли богатые дворянские усадьбы, где их владельцы проводили летний сезон, исчезли и дворянские состояния. Зато прокладка железных дорог дала возможность выезжать на отдых за город тем, кто раньше и помыслить об этом не мог – средним чиновникам, служащим, лицам свободных профессий. Уловив конъюнктуру, новоявленные предприниматели из кулаков взялись застраивать ближайшие окрестности города целыми поселками простеньких деревянных домиков, обязательной принадлежностью которых была открытая веранда – для отличия от мужицкой избы.
К рубежу XIX и XX столетий летний выезд на дачу стал необходимым условием общественного престижа. И одновременно с этим лежащие вдоль железных дорог дачные поселки начали быстро превращаться в места постоянного жительства.
Этому способствовали два основных фактора. Во-первых, дороговизна приличного жилья в самой Москве. Ведь слой людей, которым требовалось жилье с водопроводом и канализацией, все более расширялся, спрос на приличные квартиры рос, а в соответствии с этим росли и цены. Дошло дело до того, что небольшая квартира с удобствами поглощала практически все жалованье учителя или техника. Во-вторых, улучшение железнодорожного сообщения сделало возможным ежедневные поездки из Москвы в ближайшие пригороды и обратно. Вот и потянулась потихоньку московская мелочь из среднего класса в подмосковные поселки – Лосиноостровский, Люблино, Кунцево. На рынке жилья возникла новая ситуация.
Одним из первых, кто уловил и сумел использовать эти новые тенденции, стал А. И. Торлецкий, которому принадлежало Новогиреево. Сегодня система небольших прудов в лесопарке невдалеке от бывшего села Гиреева носит название Терлецких.
В своей усадьбе Александр Иванович решил создать поселок нового типа – не просто дачный, рассчитанный на летний отдых, а многоцелевой, в котором можно было жить постоянно. Сам владелец называл свое детище «пригородным поселком», подчеркивая его отличие от дач.
Выбранный для поселка участок находился всего в 8 километрах от Москвы и соединялся с ней сразу двумя железными дорогами. До станции Перово
