переплеты, башенки сложных очертаний, подчеркнутая асимметрия планов – в строгом соответствии с архитектурной модой.
Использование типовых проектов позволяло каждому застройщику сократить расходы на проектирование, а серийность строительства (дома сооружались сразу по 5–6 штук) заметно удешевляло и его. Несколько домов дачного поселка дошло до наших дней. Один из них, двухэтажный, построенный по самому дорогому проекту, стоит на Союзном проспекте, № 15а. В последнее время в нем работал районный общественный музей.
Все же главной приманкой для будущих покупателей Торлецкий сделал экономическую сторону вопроса. Внося ежегодно сумму, сравнимую с квартирной платой в Москве, обитатель Новогиреева через 10–12 лет становился собственником земельного участка и хорошего, уютного дома. Купчая крепость выдавалась уже при взносе 30 процентов от общей стоимости.
Поселок неуклонно заселялся. В 1905 году, в котором составлялся план Новогиреева, больше половины участков значились проданными. Понятно, в первую очередь разошлись владения близ железнодорожной платформы. «Глубинка» была еще не затронута. Кое-что и не получилось. Парк и пруды, ответственность за которые Торлецкий переложил на владельцев участков, стали быстро загрязняться. Конка, по-видимому, не прижилась. По крайней мере, сведений о ее дальнейшем существовании и развитии у нас нет.
Но это, в сущности, мелочи, а вот главные факторы, несшие угрозу скорой гибели зеленого поселка Новогиреева, оказались просто вне власти Торлецкого, хотя предвидеть развитие событий при вдумчивом подходе он вполне мог.
Ведь уже в 1900 году (то есть одновременно с созданием поселка) у станции Перово открылся вагоноремонтный завод. Да и вообще, транспортный узел, образованный сплетением путей трех дорог – Нижегородской, Казанской и Окружной, оказался притягательным местом для промышленных предприятий. Вокруг этих заводов, буквально бок о бок с Новогиреевом, быстро выросли рабочие поселки, не столь зажиточные и, соответственно, менее благоустроенные и более грязные. К началу Первой мировой войны тишина и спокойствие новогиреевской жизни ушли в прошлое.
Конечно, грядущая индустриализация окрестностей Новогиреева была очевидной для Торлецкого, и он сознательно затуманивал головы клиентам, запрещая им открывать ремесленные заведения, хотя в полутора километрах от поселка уже вовсю коптил воздух и оглашал округу гудками крупный по тем временам завод. Судьба Новогиреева была предопределена. В 1925 году возник новый город Перово, среди прочих населенных пунктов включивший в себя и Новогиреево. Город быстро рос, застраивался зданиями городского типа. С 1930 года начинается постепенный снос дачных домиков, сначала, конечно, обветшавших деревянных (а их было большинство). В 1938 году Перово вобрало в себя соседний город Кусково, но в 1960 году само оказалось поглощенным Москвой. Поточное строительство 1960-х годов быстро покончило с еще остававшейся дачной застройкой.
Но все-таки от детища Торлецкого сохранилось многое. Во-первых, несколько домов, о которых упоминалось раньше. Во-вторых, планировка. К северу от платформы Новогиреево лежат те самые четкие, правильных очертаний кварталы бывших дач. Союзный, Зеленый, Федеративный проспекты – это бывшие Княжеский, Баронский, Свободный. Некогда центральный Гиреевский превратился в номерной 5-й проспект. Помимо него, как уже упоминалось, есть и другие безликие номерные проспекты. Думается, что комиссии по наименованию московских улиц, на протяжении последнего десятилетия занимающейся ненужными, а зачастую и неумными переименованиями московских улиц, стоит обратить свою неуемную прыть на эти обиженные судьбой новогиреевские проспекты. О самом предприимчивом создателе поселка напоминают парк и пруды, хотя и именуемые сегодня почему-то Терлецкими, а не Торлецкими.
В начале XX века Новогиреево являлось самым передовым из подмосковных поселков. Его можно считать настоящим «зеленым городом», идея которого была крайне популярна в те времена. И принципы, которые впервые в Подмосковье реализовал Торлецкий, получили дальнейшее развитие в прославленном поселке у станции Прозоровская, предназначавшемся для железнодорожных служащих и строившемся лучшими зодчими. А в 30-х годах, когда возобновилось массовое сооружение подмосковных дачных поселков (Абрамцево, Крюково, Зеленоградский), в чертежах дачных домиков можно было заметить черты, напоминающие знакомые проекты М. Г. Гейслера.
Малоэтажное Перово
В послевоенный период в Москве было возведено несколько архитектурных ансамблей малоэтажной жилой застройки: в Измайлове, Люблине, Тушине, Текстильщиках, Курьянове, Северном и других частях Москвы, а также вдоль Хорошевского шоссе. Главная цель проекта заключалась в быстром строительстве простых и недорогих многоквартирных домов для снижения остроты жилищного кризиса.
Местом для одного из таких поселков, предназначенного для расселения сотрудников Главнефтестроя, было выбрано Перово поле.
Проект поселка разрабатывался в архитектурно-проектной мастерской Главнефтестроя, которой руководили академик архитектуры И. В. Жолтовский и инженер Л. Б. Сафаразьян, архитекторами А. В. Арефьевым, М. В. Лисицианом, Г. Г. Маляном и другими[114]. В соответствии с проектом в 1946–1948 годах застраивался квартал между нынешними улицами Лазо, Перовской (в то время Ленинградской), 1-й Владимирской и Зеленым проспектом. На площади в 11 гектаров возводились 32 корпуса в два и три этажа. Из них двадцать представляли собой жилые дома с благоустроенными квартирами, восемь предназначались под общежития. Одновременно с жильем вводились в строй баня, детский сад, ясли и гостиница. Центр участка занимал обширный сад, в котором предполагалось высадить несколько тысяч деревьев и кустарников. Редкостью для Москвы было устройство фонтанов. Помимо этого зеленые полосы окаймляли все жилые дома, слегка защищая обитателей от уличного шума и пыли.
