– Вполне возможно, если он избавится от самого рьяного из своих противников, – произнес Джор. – Поглядите, сэр!
Искалеченный Дэвисом медведь, бросив свою жертву, закружился будто пьяный моряк.
– Мочи нет глядеть, насколько удачлив этот предатель! – потрясая кулаками, пророкотал бретонец.
– Это уж чересчур! – подтвердил Малыш Флокко.
– Смотрите, фторой метветь берет его на апордаш! – воскликнул немец.
Услышав, как Ульрих заговорил на моряцком жаргоне, даже охваченный гневом Каменная Башка не смог удержаться от смеха.
– Во имя Иль-де-Ба! – воскликнул он. – Наш бравый наемник вообразил себя моряком!
– Это все от люпви к фам, Каменная Пашка, – сказал Ульрих.
– Ну спасибо тебе, дружок.
– Фы – феликий моряк.
– Что ж, мы, бретонцы, рады стараться.
– Да ты сама скромность! – вклинился всегда готовый поупражняться в остроумии насчет старшего товарища Малыш Флокко.
– Молчи, щенок! Я еще сделаю из Ульриха настоящего марсового!
– Я с ратостью стану марсовым. Я всегда буту слушаться Каменную Пашку.
– А пока вернемся к канадским медведям. Вы только поглядите на эту схватку!
– Как он кинулся на Дэвиса!.. Вот это силища!
– Он же его растерзает!
– Будем надеяться.
– Готов поспорить, мясо у него жесткое, как обшивка корвета!
– Не бойся, Малыш Флокко, медвежьи зубы крепкие!
– Похоже, он собрался отомстить за павшего сородича. Так и кажется, будто эта зверюга все понимает.
– Глядите, он уже зажал Дэвиса в лапах!..
– Как он его прижал к груди!
– Да он ему все кости в муку раздробит!..
– Пришел конец предателю.
– Больше не подличать ему на этом свете.
– А на том?
– Уж там ему придется самого Сатану обхитрить, а это суровый хозяин.
Казалось, Дэвису нет спасения. Разъяренный убийством товарища, медведь с рычанием опрокинул его на землю. Тот взмахнул томагавком, но промахнулся, слегка задев зверя, отчего медведь взбесился еще сильнее.
Тем временем вокруг развернулась куда более кровавая и страшная битва – между манданами и ирокезами.
Кровь заливала снег под бряцание оружия и оглушительную какофонию воинственных криков и стонов раненых воинов.
Убив противника ударом томагавка, какой-то обезумевший от восторга, запаха крови и упоения битвой воин, опустившись на колени возле трупа поверженного врага, снял с него скальп, разрезал ему грудь и, вынув еще горячее сердце, поднял над головой, будто ценный трофей.
В тот же миг он рухнул, сраженный вражеской стрелой, – такова была расплата за варварскую жестокость.
Индейцы смешались в яростной схватке. Калеча друг друга, они в неистовстве падали на землю и катались, сцепившись в клубок.
В ход шло все: ружейные приклады, рукояти томагавков, сломанные копья, зубы и когти.
Дикие зверства краснокожих были столь страшны и отвратительны, что могли поразить и самого опытного солдата.
Занятые участью Дэвиса, наши друзья перестали следить за ходом битвы и теперь уже не могли сказать, какая из сторон была близка к победе.
Ирокезам Дэвиса удалось прорваться в лагерь, однако теперь им пришлось иметь дело со свирепым войском оправившихся от неожиданности манданов, а их предводителя атаковали два огромных медведя.
Судьба, однако, продолжала осыпать дарами счастливца-метиса.
Пока Дэвис беспомощно отбивался от могучего зверя, один из храбрецов-ирокезов бросился прямо на медведя, загнав свое копье ему в глотку.
Смертельно раненный зверь, щелкнув зубами, вцепился в копье, разломив его на части, и зашатался. Из горла барибала доносились мучительные хрипы.
Воспользовавшись возможностью, Дэвис, одарив спасителя благодарным словом и взглядом, отскочил назад.
Лицо его было все еще перекошено от ужаса, но теперь предатель верил, что смертельная угроза позади.
– Я спасен!.. Спасен!.. – закричал от радости метис.
– Рано радуешься, несчастный! – глухим от гнева голосом отвечал Каменная Башка. – Джор! Ульрих! Стреляйте в этого подлеца!
