избытка чувств.
– Капитан, – проговорил не чуждый деликатности боцман, – позвольте нам удалиться в другую комнату. Такие чувствительные сцены растопят и каменное сердце.
И, не дожидаясь ответа, он вместе с Малышом Флокко и камеристкой покинул будуар, прикрыв за собою дверь.
– Не будем беспокоить капитана в такую минуту, – сказал моряк. – Старики не должны слушать признания молодых.
– Это я-то старик? – возмутился Малыш Флокко.
– Я тоже не старуха, – подхватила камеристка.
– И правда. Но что вы от меня хотите? Я так потрясен, что у меня аж глаза лезут из орбит, как у нашего трактирщика. Примите мои искренние извинения, мисс Нелли.
– Я вам уже сказала, – поджала губы камеристка, – что никогда не носила этого имени.
– Так как же вас зовут, позвольте узнать?
– Диана.
– Знавал я один фрегат с таким именем. Нос его украшала фигура распрекрасной девицы. Волосы так и развеваются на ветру, в руке – лук. Только она совсем не походила на вас, мисс Нелли.
– Диана! Вы что, хотите меня разозлить?
– Разозлить вас, прекрасная госпожа? – удивился боцман. – Да ни за что на свете! Мы, моряки, грубый народ. Не правда ли, Малыш Флокко? Но перед женским полом благоговеем. Сами знаете, фигуры на носах наших кораблей частенько изображают женщин.
– Они первые встречают морские волны, – подхватил Малыш Флокко.
– Мисс Диана, а не подкрепить ли нам упавшие силы? Наверняка маркиз Галифакс не экономит на бренди и вине.
Улыбнувшись, камеристка достала из палисандрового поставца пару бутылок и три бокала.
– Угощайтесь, господа, – предложила она, повернувшись к боцману.
Повертев в руках бутылку, тот воскликнул:
– Черт подери! Мадера! И какая! Был ты когда-нибудь на этом острове, Малыш?
– Никогда.
– Восхитительный край! Все женщины – красотки, а их мужья – дьявольские ревнивцы, как на подбор! Но что за вино, дорогой мой, что за вино! Бесподобный вкус! Как-то раз меня в тележке на борт заносили. Вы когда-нибудь его пробовали, мисс Нелли?.. То есть мисс Диана… Пили ли вы когда- нибудь так, как умеют только морские дьяволы?
– Я?! – оскорбилась камеристка. – Никогда, сэр! Я никогда не была женой моряка или рыбака.
– Плохо, очень плохо, мисс Диана! Отведайте этой мадеры, и ваше сердце воспылает огнем!
– И кого же это я так горячо полюблю?
– А как насчет меня? По-вашему, я не красавец-мужчина? Разве и мы с вами не можем ворковать, как голубки в соседней комнате, моя милая Диана? Какое прекрасное имя! Такое и фрегату носить не стыдно. И какому фрегату! А какая скульптура красовалась бы над его форштевнем! Все моряки как один ею восхищались бы.
– Да открывай же ты свою хваленую мадеру, и хватит болтать! – вскричал в нетерпении марсовой. – Чего ради ты заставляешь ждать нашу прекрасную даму?
– Секундочку! – отвечал Каменная Башка. – Выпьем за наш «Громовержец»!
Но только он собрался откупорить бутылку, как камеристка метнулась к двери на лестницу и мигом заперла ее на два оборота ключа. Бретонец остолбенел.
– Господь всемогущий! – пролепетала служанка, хватаясь за голову. – Это маркиз! Я узнаю его шаги!
– Проклятое вино! – пробормотал бретонец. – Неужто мне не суждено еще разок тебя отведать? – Впрочем, он недолго пребывал в смятении. – Ну вот, Малыш Флокко, похоже, нам представится возможность выпить в компании английского лорда.
Однако юный марсовой, как видно, не разделял тщеславных упований старого морского волка, поскольку тут же бросился за камеристкой, которая прокричала, вбежав в будуар:
– Госпожа, там маркиз! Маркиз!
– Здесь? В такой час? – побледнела леди Мэри. – Задержи его, Диана.
– Предоставь это моим морякам, – вмешался баронет. – Но что же мы станем делать, когда он войдет? Пожалуй, пришел подходящий момент, чтобы разобраться с семейной враждой.
Обнажив шпагу, он бросил ее на стол. Не растерявшийся боцман, успевший-таки откупорить вожделенную бутылку, появился на пороге.
– Пусть заходит, – распорядился сэр Уильям, – но не дайте ему уйти и позвать на помощь.
