– Не льсти себе. Это не тебя я жаждал увидеть, – отвечал баронет. – Явись ты завтра утром, не нашел бы здесь ни меня, ни леди Мэри.
– Мэри?! – зарычал полковник. – Где она?
– Здесь, – кивнул в сторону окна баронет.
– С дороги, или я убью тебя!
– Кому ты смеешь угрожать?
– Тебе, Маклеллан! – с презрением выплюнул маркиз.
– Может быть, я и не Галифакс, – ответил Корсар, – но постоять за себя сумею.
– Давно ли ты выучился махать шпагой? Что-то не слышал, чтобы ты был мало-мальски сносным фехтовальщиком.
– Я покажу тебе, как фехтуют французы.
– Хватит ломать комедию! С дороги, черт подери! Мэри, идите ко мне!
От окна донеслись два приглушенных вскрика.
– Идите же! – зарычал маркиз.
– Не слушай его! – призвал сэр Уильям.
– Тебе не удастся мне помешать, ублюдок!
Маркиз сделал резкий выпад вперед, надеясь испугать Корсара внезапной атакой, но шпага его жалобно зазвенела, лишь чудом оставшись в руке своего хозяина. Она встретила мощный отпор, высекший искры из металла.
– О, да ты сильный противник, – с кривой усмешкой признал маркиз. – Но мы еще посмотрим, кто кого, Маклеллан. Я преподал урок немалому числу лондонских и эдинбургских бретеров. И не с таких сбивал спесь…
– Только попробуй приблизиться к Мэри!
– С дороги!
– Этому не бывать! Я скорей умру!
Маркиз снова бросился на Корсара, но тот легко парировал удар.
Вот это была схватка!
Галифакс яростно наступал, пытаясь оттеснить ненавистного бастарда и добраться до окна, возле которого, дрожа от страха, жались друг к другу камеристка и ее госпожа. Однако ему противостоял не просто моряк, привыкший скорее к абордажной сабле, чем к шпаге.
Неколебимый как скала, Корсар, чья беспощадно разящая шпага снискала ему пугающую известность при самом версальском дворе, изящно отражал свирепые наскоки единокровного брата, распаляя его издевательскими репликами:
– Что же вы, маркиз Галифакс? Вам преградил путь какой-то жалкий бастард! Отчего же вы не пронзите его в самое сердце?
Опытный дуэлянт, полковник пытался прорвать оборону врага чередой стремительных ударов, чуть не шипя от злости и бормоча проклятия, но все впустую. Гибкая как тростник шпага баронета с готовностью отражала смертельные выпады врага.
– Черт возьми! – процедил сквозь зубы маркиз, отирая со лба холодную испарину и перебросив шпагу в левую руку. – Мы еще посмотрим, кто кого!
– Надеешься уложить меня одной левой? – произнес его противник с дьявольской усмешкой. – Мои французские учителя были старой школы.
Сэр Уильям тоже перебросил шпагу в левую руку и отступил на шаг назад, чтобы избежать предательского укола шпагой.
Маркиз был вне себя от ярости:
– Так ты знаком и с этой школой, ублюдок?
– И не с ней одной, любезный маркиз, – отозвался Корсар. – Скоро вам доведется на своей шкуре испытать превосходство французской и итальянской школы фехтования над английской. До сих пор я лишь защищался. Настало время атаковать. И клянусь преисподней, вы узнаете, с каким неистовством я брал на абордаж суда ваших соотечественников.
– И это в твоих жилах течет благородная шотландская кровь!..
– Так, значит, я уже не безродный ублюдок? – насмешливо изумился баронет.
Маркиз, до крови прикусив губу, выдавил из себя:
– Что с того? Ты наполовину француз.
– Что ж, закончим ломать комедию. Я жду достойного удара, сударь, или сам нанесу удар!
– Так получай же, бастард!
– О нет! Это слишком слабо.
– Вот тебе!
– И это не то. Подобный финт парировать проще простого.
– А как насчет этого?
– Снова мимо, братец! – отвечал баронет, отбив клинок, целивший ему в самое сердце.
