покровом темноты противник ушел. На поле боя насчитали 2 тыс. только убитых турок и татар. А в море замаячили османские эскадры. Прощупывали оборону, пробовали приблизиться к Азову и Таганрогу. Но подали голос береговые батареи, русские корабли изготовились к бою, и неприятели не стали принимать его, растаяли в морской дали.
В это же время вторая армия, армия Долгорукова, спустилась по Днепру, соединилась с украинскими казаками, а запорожцы сообщили: турецкие крепости, которые брали два года назад, до сих пор как следует не отремонтированы. Артиллерии в них нет – ведь сами же запорожцы захватили суда, везшие сюда пушки. А поскольку пушек не было, то турецкое командование даже не стало посылать гарнизоны в некоторые крепости. Долгоруков не преминул воспользоваться оплошностью противника. Договорился с кошевым атаманом Григорием Яковенко, и его казаки на своих чайках понеслись к крепостям. Успели очень вовремя. Крымский хан, узнав о движении русских, спохватился. Выслал татар побыстрее скакать к крепостям и занять их. Но крымцы опередили только в одной из них, влетели в Ислам-Кермен. А Кызы-Кермен, Таван и Мубарек-Кермен у них под носом захватили отряды запорожцев. Татары завязали с ними перестрелку. Но по берегу и на лодках подходили основные силы Долгорукова, и Ислам-Кермен крымцы тоже бросили, откатились в степи.
А русские сейчас уже не собирались уходить с низовий Днепра. Привезли с собой запасы стройматериалов, взялись восстанавливать крепости. Враги переполошились. Да и было от чего – проморгали Днепр! Начали спешно собирать все силы, какие могли. Гарнизоны и ополчения черноморских городов, отряды молдаван и румын, перебрасывали янычар. Крымская орда оставалась поблизости, пыталась устраивать налеты на солдатские и казачьи лагеря. Кроме нее, появилась буджацкая орда Казы-гирея, притворным отступлением выманила из шанцев один из отрядов казаков и дворян, порубила их.
Следом двигалась большая армия под командованием Али-паши, она насчитывала 50 тыс. турок и вспомогательных войск. В устье Днепра вошел и османский флот – 37 галер, 40 фуркатов, армада лодок. На бортах кораблей находилось более 200 орудий. Долгоруков встревожился. Турки могли связать боями наши войска, а массы конницы бросить на Украину или южные русские города. Воевода решил уклониться от генерального сражения. В ключевых крепостях, Таване и Кызы-Кермене, он разместил сильные гарнизоны под общим командованием думного дворянина Бухвостова, мелкие крепости приказал взорвать, и армия отошла севернее, прикрыла украинские границы.
Али-паша обратился к Бухвостову, предлагал капитулировать на любых почетных условиях. Отдельно турки попытались вступить в переговоры с кошевым атаманом Яковенко и запорожцами. Манили их перейти на службу султану, сулили высокое жалованье, «вольности» и все возможные блага. Однако ни воевода, ни сечевики не стали даже обсуждать таких вариантов. Тогда загремели орудия.
Али-паша обложил обе крепости, но сперва наметил взять Кызы-Кермен, считал это более легкой задачей. Сносил стены шквальной бомбардировкой. Защитники во главе с полковником Шрамченко возводили в городе еще один, внутренний вал. А Бухвостов выслал из Тавана подкрепление в тысячу бойцов. Они ударили по неприятельским тылам и сорвали атаку. 14 августа турки взорвали мину, подведенную под стены. В пролом ринулись янычары, татары пытались забраться на валы по лестницам. Но и этот штурм отразили, а брешь прямо во время боя, под огнем, заделали и засыпали землей.
После этого Али-паша решил, что, наверное, легче будет захватить Таван. Сюда перебросили основные контингенты войск. Подобрались к стенам шанцами, рыли под бастионы минные подкопы. 25 августа начался штурм. Мина вырвала часть стены и вала, турки хлынули в пролом. Флотилия прикрывала их шквалом артиллерийского огня. Но за проломом царские воины и казаки загодя построили новые укрепления, выдержали пять часов непрерывной драки и отогнали врагов. А потом и пролом заделали. 1 сентября рванули новые мины, штурм повторился, но и он оказался безрезультатным.
Али-паша распорядился насыпать вал выше стен Тавана, простреливать с него крепость. Эту работу начали, но было уже поздно. За два месяца осады его воины совсем измучились, погибло 6 тыс. турок и неизвестное число татар. А Долгоруков помогал Бухвостову, раз за разом присылал отряды на подмогу. Кошевой Яковенко с основным ядром запорожской «сиромы» всю осаду держался поблизости. А когда защитникам стало особенно трудно, Яковенко и несколько тысяч запорожцев совершили стремительный и неожиданный рывок через вражеское кольцо, вошли в Таван.
Постепенно становилось ясно, что неприятель крепко застрял у днепровских крепостей, на Украину не пойдет. Поэтому и Долгоруков стал действовать более свободно. Отправил на помощь осажденным 20-тысячный корпус под командованием своего брата Луки и полтавского полковника Искры. Али-паше доложили, что к нему приближаются крупные русские силы, и он не рискнул испытывать судьбу, приказал отступать. В ночь на 10 сентября янычары погрузились на корабли, и флотилия отчалила к Очакову. Крымский и буджацкий ханы повели уцелевших всадников в родные улусы…
Донесения о победах летели к Петру. Он из-за границы прислал указания на 1698 г. Шеину предписал строить еще одну гавань, в устье Миуса, а Стрешневу и Долгорукову – удержать Таван, усилить его гарнизон. Царь полагал, что турки повторят попытку отбить его, и повелел Мазепе сразу же по весне идти в крепость на лодках, опередить врага. Но предосторожности оказались излишними. Возможности Османской империи были уже на пределе. Австрийцы под командованием Евгения Савойского у горы Зента нанесли ей жестокое поражение. Больших армий против русских турки выставить не могли.
Вместо обороны Долгоруков сам предпринял экспедицию на Крым. Теперь она не потребовала ни колоссальных трудов, ни многочисленных жертв. Занятые крепости стали отличными базами, от них до Крыма было рукой подать. Полки за несколько дней дошагали до Перекопа, наголову разбили вышедших против них татар, укрепления штурмовать не стали, да и не собирались. Зато угнали огромные табуны лошадей, без них-то пусть крымцы попробуют повоевать. Россия утвердилась у моря уже в двух местах – в Приазовье и в низовьях Днепра.
От южной войны – к Северной
