панов! Хотя о должности казачьего гетмана в договоре умалчивалось, ведь само казачество в Польше предстояло ликвидировать. Ну а теперь шведы готовились добить «русского медведя», и Мазепа рассудил, что пора познакомиться непосредственно с Карлом. Заверил – стоит шведам приблизиться к Украине, она дружно сбросит власть Москвы, радостно встретит короля, и к нему присоединится гетманское войско из 40 тыс. казаков. Поддержит и Булавин на Дону, восстанет Поволжье…
Между тем царь слал гетману приказы прислать на фронт малороссийские казачьи полки. Но смута, которую разжигал Булавин, дала Мазепе отличный предлог уклоняться от выполнения царских повелений. Он отговаривался – в тылу неспокойно. Если гетманские надежные войска уйдут с Украины, выступят «гультяи» и захватят города. В марте 1708 г. вместо Белоруссии гетман отправил целых два полка против небольшого отряда Булавина. Однако тот узнал об их приближении и исчез.
Вынырнул он на Хопре, в Пристанском городке. Сюда подошли и 2 тыс. запорожцев под началом атаманов Хохлача и Кардиаки – откликнулись самые буйные, не посчитавшиеся даже с Костей Гордиенко. И тут-то восстание заполыхало в полную силу. Присоединились казаки окрестных городков, отовсюду стекались бурлаки, воронежские ссыльные, волжские бродяги. Но цели мятежников оказались совершенно неопределенными. Голытьба жаждала пограбить, требовала вести ее «на добычь». Тут как тут оказались раскольники, выдвигая свои лозунги – бить «немцев», стоять «за старину». Возле Черкасска мятежники сошлись с войском атамана Максимова. Но казаки сочувствовали Булавину, он же ратовал за их «вольности». Потребовали от Максимова начать переговоры. А Булавин послал запорожцев в обход, и они напали прямо во время переговоров. Войско развалилось, кто бежал, кто переходил к победителям.
Повстанцы вошли в Черкасск. Булавин созвал круг из представителей 110 городков, и его избрали войсковым атаманом. Максимова и нескольких старшин он предал смерти. Обратился к Петру и отписал ему, что прежнего атамана и его помощников казнили «за их неправду», а «от него, великого государя, не откладываемся». Но он лгал. Разослал грамоты в Астрахань, терским казакам, ногайцам, кубанским татарам, крымскому хану, просил поддержать восстание. Никакой политической линии у него по-прежнему не было. Булавин оказался заложником той разношерстной массы бурлаков и запорожцев, которую сам же поднял. Чтобы удовлетворить их, раздал им имущество казненных. Но оказалось мало. Они принялись грабить и терроризировать казаков. У жителей Черкасска все симпатии к Булавину сразу выветрились, сменились проклятиями. А атаман, чтобы не довести до беды, принялся рассылать свои банды в разные стороны. Они захватили на Волге Камышин, взбунтовали Царицын.
Слухи о восстаниях дошли и до Карла XII. Были ему очень по душе и утвердили его в мысли – Россию легко будет свалить. А Мазепа в это время через своих агентов принялся распускать слухи. Дескать, царь хочет истребить всех запорожцев, а Украину отдать Меншикову. В малороссийских городах подбрасывали манифесты шведского короля, призывавшего избавиться от «царской тирании» и переходить под его покровительство. Такие манифесты (разумеется, не от лица гетмана, а через «случайных» людей) завезли и в Сечь. Через запорожцев они попали к Булавину. Но атаман на них не ответил и никак не отреагировал. Возможно, воспротивились раскольники – ведь они призывали побивать «бояр» и «немцев», а шведы для них были такими же «немцами». А может, Булавин боялся оттолкнуть казаков. Или ему просто стало не до того.
Петр сейчас разгневался уже всерьез. Наступал враг, угрожал самому существованию Российской державы – и в подобный момент кому-то вздумалось бунтовать! Это выглядело настоящей изменой. На усмирение пришлось направить крупные воинские контингенты: 20 тыс. солдат и драгун, слободских казаков, дворянское ополчение, калмыков. На Дон началось наступление с разных сторон. По Донцу двинулся полковник Шидловский со слободскими казаками. Повстанцы неожиданным налетом сумели разбить Сумской полк. Но на них навалились еще 4 казачьих полка. Чернь разогнали. Полторы тысячи запорожцев атамана Кардиаки засели в Бахмуте, отбивались. Потом поняли, что положение безвыходное, и сдались. Однако в плен их не брали, перебили до единого.
Булавин никакого общего руководства не осуществлял. Погибали его отряды в Бахмуте, а он в это же время отправил Хохлача с 5 тыс. запорожцев, донских казаков и голытьбы брать Азов. Это уж было совсем нереально. Беспорядочные толпы обступили мощные стены, их стали косить залпами артиллерии, и они в ужасе покатились прочь. А в Черкасске известие о разгроме ускорило развязку. Местные казаки поднялись против Булавина, окружили его дом. Он отстреливался, убил двоих. А когда увидел, что ко двору тащат пушку и возы с сеном, застрелился. При нем была женщина, по одним источникам дочь, по другим «полюбовница», тоже покончившая с собой. Востание распалось. Отряды, разошедшиеся кто куда, уничтожали порознь. Мятежные городки разорили, 7,5 тыс. человек казнили.
3 тыс. повстанцев атаман Некрасов увел на Кубань, поступил на службу к крымскому хану. Они положили начало общине «некрасовцев». Остатки мятежников пробирались и на Сечь. Киевский воевода докладывал, что в Запорожье появились «черкасы и русские люди… и везут с собой на возах много раненых воров». Эти беженцы рассказывали, будто царь намерен вообще истребить казачество, нагнетали озлобление. Подобные слухи как нельзя лучше ложились в струю агитации Мазепы.
А наступление Карла развивалось медленно. Сперва его остановила весенняя распутица. Потом отсупающие русские части тормозили врага арьергардными боями. Белорусские крестьяне прятали запасы, закапывали их, и шведам приходилось делать остановки, чтобы собрать продовольствие и фураж. Королевский капеллан Нордберг увлеченно описывал: «Солдаты сначала с большим трудом открывали склады, устроенные под землей, в которых жители прятали свой хлеб. Но в несколько дней солдаты так наловчились находить эти склады, что почти ни в чем не нуждались». Почтенный пастор не уточнил, какими способами их находили. Однако эти способы известны, шведы применяли их и в Тридцатилетней войне, и в Польше. Захватывали
