— Тебя не было. Вот и всё. Я хотела лишь видеть тебя. Погулять в парке, сходить на рыбалку, почитать вместе, чтобы ты выслушал меня. Ты никогда меня не слушал. Но я продолжала тебе верить. Цеплялась за твой образ. Я думала, ты занимаешься чем-то важным и тем самым, оправдывала тебя. Но ты всегда лишь разбивал мне сердце. Господи, о чем я вообще думала?! Это последний раз, папа. Не хочу тебя больше видеть. Никогда.
— Не говори так, Сьюзи-Кью. Ты же не всерьез.
— О, ещё как всерьез! Я представляла тебя в белом мундире, в орденах. Ты был героем для меня. Но ты им никогда не был.
— Ну, ладно…
— Ты и сейчас не слушаешь! Ты во всем меня подводил. Потому что я верила — несмотря на бесконечные командировки, нянечек, заверения, типа, «когда папочка вернется», — что ты делаешь, что-то хорошее. Но ты мне врал!
— Тебя могут убить, если останешься здесь. Положение только ухудшается. Тейлор могут убить. Не позволяй гневу затмить здравый смысл. Вы с матерью…
— Да, пап, давай поговорим о матери. Она была первоклассной матерью. Но я всегда доставляла неудобство, всегда была разочарованием. Недостаточно утонченная, слишком умная, чтобы показывать меня друзьям. Хватит с меня.
— Ну, ты определенно унаследовала её характер.
— Да ну? Знаешь что, иди-ка ты на хуй!
Если Сюзанна и надеялась на какую-то адекватную реакцию, то ошиблась. Отец кивнул и встал, одетый как нелепый турист. Он выглядел подавленным, когда протянул руку.
— Ладно. Ты обижена и зла. Я понимаю.
Сюзанна удивленно смотрела на него.
— Ты хочешь, чтобы я пожала тебе руку? Я говорю, что не хочу тебя больше видеть, твой единственный ребенок, твоя дочь, а ты предлагаешь пожать тебе руку?
— Сейчас ты меня ненавидишь. Полагаю, объятия даже не рассматриваются.
— Не опоздай на самолет. Или на подлодку, на вертолет. Что ты там запланировал.
— Пожалуйста, идем со мной. Да, я дерьмовый отец. Да, я тебя подвел. Тебе и не надо меня любить. Но, пожалуйста, поверь мне в последний раз. Как только вы с Тейлор окажетесь в безопасности, ты меня больше не увидишь.
— Нет. Хватит. Когда была возможность сделать всё правильно, ты ей не воспользовался. Боже, как я раньше этого не заметила. Ты жалкая злобная мразь.
— Согласен. И мне жаль. Но, веришь ты или нет, но я люблю тебя. И Тейлор. Генри был хорошим человеком.
Он повернулся на каблуках и направился к выходу. Сюзанна смотрела ему в след, пока он не скрылся во тьме, где и пребывал всё это время.
«Прощай» — трудное слово. Даже если его сказать, ничего не заканчивается. Некоторые «прощай» длятся всю жизнь. Сюзанна прощалась с отцом с тех самых пор, как начала ходить. Первым таким воспоминанием было, когда она умоляла его не уходить, а он стоял, такой высокий в белом мундире. Он отодвинул её от себя и просто ушел, как ей тогда казалось, навсегда. Сейчас он действительно уходил навсегда.
Она говорила «прощай» и Генри. Много лет. Поначалу, прощание было горько-сладким, их обоих охватывало мучение ожидания, каждый раз они прощались, зная, что впереди их ждет счастливое воссоединение.
Но последние пару лет их, словно, окутала тьма. Сюзанна начала думать о жизни без Генри даже тогда, когда он был дома. Сначала это были невинные мимолетные мысли, но, со временем, эти рассуждения становились более холодными и расчетливыми. Она размышляла о том, как расстается с ним, подает на развод, но, тем не менее, никогда не набиралась духу сказать ему всё в лицо. Она начала процесс прощания в суде, думала о том, чего не хотела, а теперь стало слишком поздно. Генри погиб, а она попрощалась с ним на бумажке, через адвоката, а этого она совершенно точно не хотела. Она хотела увидеться, чтобы он её выслушал, понял. Она хотела быть желанной и представляла их будущее не таким — в постоянной борьбе. Иногда ей казалось, она не так уж и стремилась завоевать его внимание.
Сюзанна испытывала к себе нечто вроде ненависти. Это чувство овладело ею впервые. Она ощутила боль от разбитых надежд и смахнула слезу.
— Прощай, — сказала она сквозь слезы.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ Герои
Генри перестал трястись. В голове одновременно вспыхнули две мысли. Он стянул с себя кислородную маску.
— Сержант, — позвал он.
