войны. Спикер Конгресса — теперь новый президент. Парламент снова собирается в Бостоне. Символично[53].
По пути они рассказывали друг другу последние новости, пока не пришли к ещё одной металлической двери, за которой, собственно, и находилось «Волчье логово».
Всё это подземное сооружение досталось им со времен Холодной войны. Его построили для местных элит, чтобы те укрывались от советских ядерных ракет. Много десятилетий оно оставалось заброшенным, но потом был сформирован отряд «Волков», деньги и ресурсы облагородили и восстановили эти помещения.
Помещение размером со спортзал использовалось, как стрельбище. «Волки» использовали пластиковые панели для строительства тренировочных полигонов, комнат и зданий, в которые им предстояло вторгаться. Вокруг площадки были навалены мешки с песком. Всё это на местном жаргоне называлось «крысиный лабиринт».
— Своего друга не представишь? — спросил Карлос, когда они направлялись в одну из переговорных комнат.
— А, это Уоллес, — ответил Симмонс.
По беспечному тону, Генри понял, что Карлос заметил в этом Уоллесе то же, что и он.
— Он не очень-то болтлив, — добавил Симмонс.
По пути Генри смог как следует рассмотреть Уоллеса. Он был около 6 футов роста, и весу в нем было не менее 250 фунтов[54]. У него были ледяные голубые глаза и жесткая двухнедельная щетина. Он так старался быть незаметным, что у Генри это вызвало тревогу. Он был именно тем убийцей, который за ними охотился. Генри понял это. И Карлос тоже. И этот Уоллес понял, что они это поняли.
— Поздоровайся, что ли, — сказал Симмонс.
— Чо как? — подал голос Уоллес.
— Очередной нью-йоркский ирлашка, — сказал Симмонс. — Может, он и говорит мало, но перепьет вас на раз-два, так ведь?
— Точно. Ты до сих пор должен мне сотку за прошлый раз.
Его ещё не застрелили, но Генри уже совершенно точно знал, откуда прилетит пуля.
Симмонс открыл дверь в переговорную. Генри вошел и замер.
Глубокое облегчение охватило его душу.
Из-за стола поднялись двое и Генри ухмыльнулся.
Он не видел тестя больше года и это был один из немногих людей, которым он пока ещё мог доверять. Адмирал Бейтс стоял перед ним, на его форме не хватало нескольких нашивок, но он улыбался.
— Слава богу, сынок.
— Сэр, — отозвался Генри.
— Твою мать, — бросил Карлос.
— Присаживайтесь, — подал голос неприметный мужчина позади адмирала.
Генри смотрел на своего тестя, на человека, с которым вместе смотрел футбол, готовил индейку ко Дню благодарения, трудно было найти человека, на которого Генри мог положиться.
— Снеговик, — прошептал Карлос, имея в виду того, кто стоял рядом с адмиралом. — Джек Страйкер, блядь.
— Прости, сынок, — голос адмирала Бейтса был тихим и извиняющимся. — У меня не было выбора.
Генри не стал садиться. Он разочарованно смотрел на адмирала. Это было хуже удара исподтишка по яйцам. Он был шокирован.
— Пожалуйста, сядь, — сказал адмирал.
Генри сел, будто деревянный, позади него расположились двое вооруженных людей.
Он ничего не понимал.
— Оружие на стол, — потребовал Страйкер. По едва заметной улыбке было заметно, что он устал. Он был очень крепко сложенным человеком с черными волосами.
Генри приготовился к нападению, пытался сопоставить имеющиеся возможности и выработать такой план, при котором он останется жив. Подходящих возможностей не было.
Страйкер нажал какую-то кнопку на столе и появились два экрана. На каждом было трехмерное изображение дома Генри в Ки-Уэсте. Сюзанна собирала фрукты, как всегда, стройная и изящная. На другом экране возле покрытого водорослями бассейна играла Тейлор.
Когда Генри увидел всё это, свет внутри него, надежда, цель его жизни, всё это погасло.
— Мне очень жаль, — произнес адмирал.
Генри положил руки на стол.
— Умничка, — сказал Страйкер. — У вас есть то, что мне нужно. То, что нужно Директорам. Вы отсюда уже точно не выйдете, но обещаю, ваши семьи не тронут. Вас похоронят на Арлингтонском кладбище со всеми почестями, как героев.
