По данным агентуры, полученным из Управления «Смерш» Западного фронта, Покровский и начальник Разведотдела фронта полковник Ильницкий преувеличивают численность противника, находящегося перед Западным фронтом. Пользуясь этими данными, Военный Совет фронта в числе других причин объясняет неуспехи на фронте.
Так, в 1943 году в течение длительного времени в Спасс-Деменской группировке числилась ничем не подтвержденная и в конечном итоге не подтвердившаяся 1-я танковая дивизия противника[11].
В Жиздринской группировке противника также без основания числилась 104 пехотная дивизия.
С августа и до октября 1943 года без достаточных оснований в той же Спасс-Деменской группировке противника значилась 96 пехотная дивизия, 104, 179, 236, 239 пехотные дивизии, из которых в итоге ни одна не подтвердилась[12].
В период летних боев 1943 года многие немецкие дивизии перед Западным фронтом были разбиты и расформированы, а остатки их обращены на пополнение других соединений. Несмотря на это, начальник Разведотдела фронта полковник Ильницкий их не списывал, и эти дивизии долгое время показывались как находившиеся в первой линии немецкой обороны.
Такие факты очковтирательства в оценке сил противника делаются Ильницким по указанию Покровского.
Стремление преувеличивать силы противника на участке фронта объясняется тем, что Покровский желает застраховать себя от неприятностей в случае неудачных действий наших войск, а также заполучить и основание для затребования от Ставки Верховного Главного Командования дополнительных войск.
Характерно отметить, что направляемые в Генеральный штаб Красной армии сведения Разведотдела фронта, если они показывают увеличение войск противника перед фронтом, подписываются Покровским без корректировки. Если же в этих сведениях указывается об уменьшении войск противника, то такие данные Покровский обычно вычеркивает.
Заместитель начальника Разведотдела фронта подполковник Дырин однажды спросил Ильницкого, почему он преувеличивает данные о противнике, на что Ильницкий сказал: «Попробуйте, спишите одну дивизию, так Покровский и командующий вас снимет. Списывать дивизии противника с фронта – это значит не получить от Ставки лишних дивизий для фронта.
Данные Разведотдела о намерении противника отойти с занимаемых рубежей Покровским вычеркиваются. Например, в первых числах февраля с. г. информационное отделение Разведотдела представило обоснованные данные об эвакуации противником своих тылов из Витебска, Покровский эти данные из сводки вычеркнул. Впоследствии эти данные полностью оправдались.
Начальник Разведывательного Управления Генерального штаба Красной армии тов. Кузнецов, имея от нас материалы о неблагополучном положении в Разведотделе Западного фронта, в январе с. г. направил туда комиссию под руководством генерал-лейтенанта Вавилова, в числе которой находился майор Крыловский. Комиссия выявила значительные безобразия в работе Разведотдела и факты завышения войск противника, действующих в полосе Западного фронта.
Ильницкий с ведома Покровского принял меры к тому, чтобы скомпрометировать эту комиссию, и даже обвинил Крыловского в том, что, находясь на Западном фронте, он вместо работы систематически пьянствовал. Этим самым Покровский и Ильницкий добились того, что по выявленным безобразиям Военным Советом Западного фронта необходимые меры приняты не были.
Также известно, что Ильницкий, кроме Покровского, пользуется большой поддержкой со стороны Соколовского.
Начальники направлений Оперотдела штаба Западного фронта полковник Дюков и подполковник Север, помощники начальника Оперотдела штаба фронта майор Бойко и майор Чекренев, старшие помощники начальника оперативной группы подполковник Оболенский и подполковник Протасов также заявляют о неудовлетворительном руководстве боевыми операциями со стороны начальника штаба Западного фронта Покровского.
25 марта с. г. начальник отдела укрепрайона штаба Западного фронта полковник Теплых, докладывая Покровскому о серьезных недочетах во время мартовского наступления частей 31 армии, указал, что по причине плохой организации во время артиллерийской подготовки установки „РС“ произвели залп по своей пехоте, вследствие чего части 352 стрелковой дивизии понесли большие потери.
Покровский ответил, что ему ничего не известно, и одновременно просил Теплых об этом никому не рассказывать, добавив: „Стоит ли нам показывать такие большие цифры? Этого делать не надо. Если спросят – тогда скажем“.
Как сообщает агентура штаба Западного фронта, в первый день боя, начавшегося 3-го февраля с. г. на Витебском направлении, обозначившийся успех не был развит лишь потому, что дивизионные и корпусные, а также и полковые резервы своевременно не были введены в бой. Это дало возможность противнику опомниться, привести себя в порядок, а затем бить наши наступающие войска по частям.
Кроме того, отсутствовала координация действий между корпусами и дивизиями. Во время проведения мартовской (с 23 по 28 марта с. г.) операции на Витебском направлении, по данным нашей агентуры, из-за потери внезапности и плохого взаимодействия родов войск, а также скрытности ее подготовки эта операция также была провалена.
В феврале с. г. за 10 дней боев части 33 и 39 армий понесли потери свыше 28 000 человек, а в марте с. г. за 3 дня боев только одна 33 армия потеряла 8000.
Во время всех проводимых в 1943–1944 годах боевых операций Соколовский, находясь на ВПУ, все вопросы решал самостоятельно и о принятых
