какая ситуация там с православием? Есть ли какие-то попытки давления на православных?
– Если говорить о юго-восточной Украине, то я бы не сказал, что сейчас там идет какое-то ущемление по религиозному признаку. Никаких гонений православных нет. Но при этом в зоне боевых действий страдают православные храмы. Мы два месяца провели в Славянске и трижды выезжали на обстрелы православных храмов. Это храм святого Серафима Саровского в Черевковке. Его дважды обстреливали. Разрушена часовня и трапезная, осколками посечен фасад самого храма. И выезжали в Славкурорт – там погиб сторож. Он вышел в шесть утра открывать ворота храма, и прилетели три мины. Одной из мин он был убит. Я не думаю, что это был намеренный обстрел православных храмов, я думаю, что храмы для военных это такая хорошая доминанта – их отовсюду видно – и они по ним ведут пристрелку минометных орудий.
– Это именно пристрелка?
– Я думаю да, именно пристрелка, потому что, например, рядом с Храмом в Черевковке были довольно сильные укрепленные позиции ополчения, которые позже были разбиты артиллерией. Сам храм устоял.
– Ты говоришь, что нет никаких гонений на Юго-востоке, а на Западе другое отношение к православным?
– На Западе другое отношение, я бы сказал – и в Киеве другое отношение. Мы все знаем – на Украине общество в религиозном плане расколото на несколько частей. Там есть Украинская Православная Церковь Московского Патриархата, но есть и неканоническая филаретовская церковь Киевского Патриархата, и есть униаты, есть автокефальщики. Такой винегрет конфессий, которые зачастую не очень дружат между собой. Идеалы и идеологии, которые там исповедуются, они далеки от православия, от нашего мировоззрения. В российских храмах я с трудом могу представить отпевание погибшего десятки лет назад бойца СС с салютом, с маршами в форме СС, со «шмайсерами» в руках. Там это в порядке вещей. Там священники греко-католические в своих проповедях рассказывают своей пастве о москалях, кацапах и тому подобных «ватниках». Там нет терпимости, которая есть в Православном мире. Там нет христианского всепрощения. Ну, и в последнее время в Киеве участились информационные атаки на Русскую Православную Церковь Московского Патриархата, были попытки захватить несколько храмов, в том числе Киево-Печерскую Лавру, но пока люди там держатся.
– Как ты думаешь, велика роль всех этих религиозных деятелей в том, что произошло и сейчас происходит на Украине?
– Есть, конечно, специализированные отряды там, как отряды того же Дмитрия Яроша, которые действуют сейчас, насколько я знаю, в Луганщине, или отряды «Азов», «Донбас», где собраны люди с западной Украины, и там много греко-католиков, но я бы не сказал, что религия это основная движущая сила конфликта на Украине. Это одна из важных составляющих, но не главная. Если мы посмотрим кадры с той стороны воюющих на Юго-Востоке, то это всё- таки те же православные люди, то есть парадокс этой войны в том, что люди, которые молятся одному Богу, которые исповедуют одни и те же ценности – стреляют друг в друга. Вот в это сложно поверить, находясь там, это сюрреализм полный.
– Но от этого еще страшнее. Получается сторонники одной веры, может даже прихожане одного храма, становятся по разные стороны баррикад…
– Да, гражданская война всегда поднимает самые низменные чувства, но здесь она доходит до того, что не только прихожане одного храма, здесь семьи распадаются из-за приверженности к различным идеологиям. Из примеров последних дней… Когда были оставлены Славянск и Краматорск, тут же расцвело доносительство. Жители оказались в очень сложной психологической обстановке, потому что они только что выжили в ежедневных бомбежках со стороны украинских войск, потом эти войска вошли в города, и началась «охота на ведьм». И каждый житель боится, что его назовут пособником террориста. И поэтому многие пытаются выслужиться перед новой властью – обличить своих соседей, друзей, одноклассников… Так вот, в Краматорске один из случаев, когда родной брат сдал свою младшую сестру, которая всего-навсего в горисполкоме готовила для ополченцев, вот вся её вина. То есть, когда брат сдает сестру это всё, конец времен.
– И, похоже, в этом апокалипсисе кто-то очень хочет видеть Россию…
– Естественно нас пытаются втянуть в эту войну, пытаются втянуть по, прежде всего, экономическим причинам, потому что Украина долго не может тянуть эту войну. Это дорогостоящее удовольствие. Тянут они ее исключительно на подачках с Запада, потому что своих финансовых возможностей у Украины нет, это страна-банкрот. До тех пор, пока будут подпитывать финансово эту войну, война, конечно, будет идти. Но и не только финансово, мы знаем, что США передает военное оборудование Украине. Америка, например, не скрывает, что они сейчас собираются передать четыре вертолета Апач украинской стороне. Украинская армия на начало всех этих волнений оказалась в совершенно ужасающем состоянии. Мы видели их ещё в марте под Мариуполем, там они лагеря свои разбивали, это было что-то похожее на наших пацанов-срочников в первую чеченскую войну. Грязные, чумазые, голодные, на сломанной технике. Сейчас потихонечку они уже научились воевать, сейчас их вооружили, им поставили обмундирование, сейчас у них есть огромное психологическое воодушевление, так как у них Славянск, хотя они его и не брали с боем, они взять его так и не смогли, но, тем не менее, для поднятия боевого духа это знаковая вещь.
– Куда это приведёт в итоге? Что говорит твой огромный опыт освещения подобных конфликтов? Как скоро всё это может закончиться?
– Чтобы прогнозировать, надо понимать, как поведёт себя Россия в дальнейшем. А как она себя поведёт, я представить не могу. При этом я думаю,
