переписывают цифры с мрамора.
Тогда я не имел никакого понятия, что человек, который так упорно вымазывал столик формулами, — это профессор Стефан Банах, вошедший в науку как создатель пространства Банаха и целого направления, называемого Львовская математическая школа».
Награды за решение вручались в зависимости от степени тяжести и состояли в шкале от маленького пива до живого гуся. Самым частым ловцом наград бывал профессор Мазур, хотя гуся так и не добыл. Эту самую трудную задачу решил только в 1972 г. двадцативосьми летний шведский математик Пер Энфлё, которому, собственно, профессор Мазур и вручил корзину с живым гусем, наряженным в цветастую юбочку…
«Шкоцкая книга» сохранилась у сына Стефана Банаха, и то чудом. Выезжая в 1946 г. в Польшу, он прихватил и книгу. Сел в вагон вместе с Ядзей Голияс, в которую был влюблен, и вот девушка попросила дать что-то почитать в дороге. Никакой другой книги тот не имел, и предложил «Шкоцкую книгу», так как Ядзя была дочерью профессора.
По дороге чемодан у молодого Банаха украли советские солдаты. Таким вот образом книга и сохранилась.
По сегодняшний день ученики «Шкоцкой» школы занимают почетные места в группе выдающихся математиков и физиков многих стран.
В этой кнайпе в 30-х появились сценарии кабаре-представлений и чрезвычайно популярных сатирических диалогов на львовском радио, которые написал и режиссировал Виктор Будзинский. Сидя здесь первые три дня каждую неделю, выпивал невероятное количество черного кофе и писал, писал, писал, погруженный в клубы дыма. В остальные три дня перед воскресной передачей устраивал для группы «Веселая Львовская Волна» на ул. Батория, 6, пробы.
В 1934 г. кнайпа закрылась для ремонта. «После многодневного ремонта открылась кофейня «Шкоцкая» под новым руководством, — писали в газете «Волна» в 1934 г. — Она выразительно посвежела, хотя не так много здесь нового. Но пол, столы, кресла, зеркала, новые яркие обои и новые обитые кожей диваны лучатся радостным отблеском, создавая праздничное настроение. И такой же блеск исходит от официантов, отглаженных и вылизанных. Приветливыми улыбками приветствуют они любителей газет, которые должны были неделями искать убежища по чужим для себя закоулкам, а каждого нового посетителя трактуют как будущего завсегдатая.
Хотя невозможно предсказать, кто из нынешних гостей будет сюда постоянно захаживать. На глаз каждый напоминает газетную моль «Шкоцкой»: ведь она всегда была заведением с самой разнообразной публикой».
Осенью 1939 г. здесь собирались деятели Армии Крайовой, наведывались и провокаторы типа профсоюзного деятеля Михала Ланга, который рассказывал налево и направо о том, что спрятал в Яновском лесу пушку и пулеметы.
Профессор Станислав Банах был единственным в Польше, а может, и на свете профессором без высшего образования! До Первой мировой войны он был вечным студентом первого курса математики в Университете Ягеллонском. Жил, давая уроки. Однажды в Польскую академию искусства приехал сам президент Французской академии наук, предлагая сотрудничество в решении пятидесяти математических проблем, авторства Анри Пуанкаре, которые сам этот гений математики считал неразрешаемыми. После торжественной сессии Банах попросил уважаемого мастера, чтобы сходил с ним к Гавелке, потому что ему казалось, что с помощью водки он может несколько из тех проблем решить. Пожалуй, много ее выпили, потому что на мраморном столике решил целых 16. Парижский ученый купил у пана Гавелки мраморную плиту, забрал ее в Париж и в бюллетене Французской академии наук объявил: «Шестнадцать задач Пуанкаре решены». И таким образом Львовская математическая школа вышла на мировую арену!
После этого собрался почтенный Сенат Университета Ягеллонского и постановил, что зачислит все семестры Банаху, лишь был он предстал перед Сенатом и защитил докторскую. А Банах уперся, что нет! Воспользовалась этим Львовская Политехника и убедила его, что из Политехники в Маселко ближе, чем из университета к Гавелке, и именовала его профессором!
Банах за свою жизнь написал только два математических труда: «Алгебра Банаха» и «Пространство Банаха», но эти две работы составляют классику современной мировой математики.
Судьба отдельных львовских математиков была трагична: Юлиан Шаудер был замучен гитлеровцами в 1943 г., Стефан Качмар погиб в Катыни, Антон Ломницкий и Владимир Стожек замучены на Вулецких горах в июле 1941 г.
Станислав Улям вспоминал: «Значительная часть наших разговоров велась в кофейнях вблизи университета. Первая из них называлась «Рома». Через год или два Банах предложил перенести наши сессии в кофейню «Шкоцкая»… Вспоминается мне, что еда там была посредственная, зато напитков было довольно. Столы кофейни были покрыты мраморными плитами, на которых можно было писать карандашом, и что важно, быстро стирать. В наших математических разговорах часто слова или жеста без всякого дополнительного объяснения хватало для того, чтобы понять значение. Порой дискуссия состояла из нескольких слов, которые были брошены в результате длительного периода раздумий.
Свидетель этого, сидя за соседним столом, мог заметить внезапный взрыв эмоций, написание нескольких строк на столе, время от времени чей-то смех, а затем наступал период долгого молчания, во время которого только пили мы кофе и смотрели друг на друга бессознательно.
По версии Уляма, это именно Банах купил в 1933-м или 1934 г. толстую тетрадь, которая сохранялась в кофейне, и официант приносил ее по требованию».
