Улица Иисуса

отправились именно в этот храм для совершения религиозных обрядов. Прошло еще несколько времени, может быть, месяц, может быть больше, и храм Джунглей, так прозвали его жители, сделался необычайно популярен. Многие путники специально делали круг, чтобы увидеть танцующую монахиню. Дошло до того, что настоятель храма Луны, тот самый, что направил Зинат в храм Джунглей, стал замечать отток своей паствы. Не на шутку обеспокоившись, он стал выяснять, в чем тут дело. А, выяснив, сам пошел посмотреть на танцующую монахиню. Увиденное его неприятно поразило, в том смысле, что он испытал неведанное ранее чувство ревности. Заброшенный храм, в котором никогда не бывало более пяти человек одновременно, был переполнен настолько, что сесть было негде. Монах, завидев почетного гостя, поспешил к нему навстречу, и, потеснив прихожан, усадил его в первом ряду. Зинат в тот вечер танцевала, изображая встречу богини Кали со своим супругом Буддой. Партнера, изображавшего Будду, у нее не было, но она танцевала так, словно он был. То есть, все было понятно. К тому же все происходило вокруг статуи Будды. Она танцевала неправильно. Двигалась не так, как того требует классическая школа индийского танца. Все ее движения противоречили традиции. Но в целом это был индийский танец. Этого настоятель не мог не признать. По тому, как она воздевала руки к небу, складывала ладони перед лицом, поворачивала голову, поднимала колени выше бедер, было ясно, что танцовщица сумела ухватить самую суть храмового танца. Но это была неизвестная в Индии школа. Музыкальное сопровождение составлял ситар и барабаны. Когда танец закончился, и танцовщица скрылась за занавесом, прихожане, наполнив корзину для пожертвований, стали расходиться. Настоятель понял, что он совершил ошибку, отпустив эту женщину. Ни одна из дэвадаси, живших при его храме, не могли соперничать с ней по силе притягательности и сексуальной энергии. Когда к нему подошел монах со словами благодарности, он эту благодарность не принял.

– Э-э, – вопросительно сказал он, – кажется тебя зовут…?

– Меня зовут Шано, – ответил монах, – но вы можете называть меня, как угодно. Я вам так благодарен! После того, как вы прислали эту женщину, дела нашего храма пошли в гору. Весь серьезный ремонт уже закончен. Осталось только обновить ограду.

– Это все хорошо, Шано, – начал настоятель, – только все это неправильно.

– Что именно неправильно? – удивился Шано.

– Это уже не храмовый танец. Это нечто другое. Эта женщина не заставляет думать о Боге, о молитве. Она заставляет забыть о Боге. Она вызывает желание. Плотское желание.

– А разве дэвадаси, танцующие в вашем храме не вызывают желание? – возразил Шано, проявляя неуважение и даже определенную дерзость. – Насколько я знаю, они делают это столь искусно, что некоторые именитые и знатные посетители потом уединяются с ними, чтобы разделить ложе.

– Они для этого предназначены, они имеют на это право. У этой женщины такого права нет. Это первое. Второе – это не храмовый танец. А поскольку это не храмовый танец, значит, это представление, которому не место в храме.

– Но у нее благородная цель, – сказал Шано, – мы восстанавливаем храм, к которому заросли дороги.

– Цель не должна оправдывать средство, – возразил настоятель. – Я требую, чтобы это прекратилось.

– Но вы сами прислали ее сюда.

– В качестве монахини. Пусть таковой и остается. Никаких танцев. В противном случае, я буду вынужден написать в Храмовый Совет. И тогда вас закроют. А, если она хочет танцевать, пусть танцует на праздниках, на рыночных площадях. Ты меня понял? Да, вот еще что, я слышал, что она из знатного рода. Смотри, рано или поздно это выплывет, у тебя могут быть неприятности.

– Я вас понял, благодарю за предупреждение.

– Прощай!

– Не останетесь на ужин?

– Я не голоден.

Проводив до ворот настоятеля храма Луны, Шано пошел на кухню, где за общим столом сидели Зинат с мальчиком и супруги, работающие в храме, Рамдин и Рита.

Монах сел за стол и с мрачным видом стал ковыряться в плошке с рисом, которую поставила перед ним Рита.

– Что случилось, святой отец, – спросил Зинат.

– Он требует, чтобы ты не танцевала.

– Но люди идут сюда из-за моих танцев.

– Да, это так. И я тебе благодарен.

– Он имеет право требовать?

– Нет, но он напишет в Храмовый Совет, и нас закроют.

– Хорошо, – кротко сказал Зинат, – я не буду танцевать. Отдохну, больше времени буду уделять сыну. Да, малыш? – она сделала ребенку козу, но тот цепко ухватил ее за пальцы.

– И пора бы уже нам дать имя ребенку, – сердито сказал настоятель.

– Вы правы. Есть у меня одно имя на примете, но боюсь, моему мужу это имя не понравится.