Улица Иисуса

– Слушай, а, пожалуй, ты прав, – согласился Егор. – А мне это даже как-то в голову не приходило.

– Видишь, – довольно сказал Октай, – надо было тебе сразу ко мне с этим прийти.

– Только, видишь ли, в чем дело, – заметил Егор, – я люблю именно эту девушку.

– Так полюби другую, – засмеялся Октай. – Какая разница кого любить. Они все одинаковые. Давай деньги.

– Какие деньги?

– Десять динаров золотом.

– А где порошок?

– На что тебе он? Отсюда уже не выйдешь, ты шпион и будешь казнен.

– Почему ты решил, что я шпион?

– Это очень просто. Про китайский порошок не знает никто в этой стране. Значит, ты прибыл сюда, чтобы узнать, раздобыть, верно? Так что, давай деньги, тебе они уже не понадобятся.

– Уговор дороже денег, – заявил Егор. – Пусть меня завра казнят, но деньги я дам только в обмен на хо-яо.

– Ишь ты, я вижу, что ты человек слова, я таких уважаю – осклабился Октай. – Но я тоже человек слова. Эй, караульный.

По лестнице спустился воин.

– Да, начальник.

– Его обыскали?

– Да, начальник. Оружия нет, проверили. В карманах тоже ничего нет.

– Надо обыскать тщательно.

– Я один сейчас, начальник. Все ушли на развод караула.

– Ладно, иди. Как придут, обыщете.

– Начальник, там пришел Тархан. Пустить его?

– Пусти.

Караульный ушел. Но появился еще один монгол.

– Этот? – спросил он, указывая на пленника.

– Этот, – ответил Октай и, обращаясь к Егорке, спросил, – знаешь, кто это? Это наш алхимик, Тархан. Он изготовляет китайский порошок. Тархан, – обратился он к алхимику, – этот человек платит 10 золотых динаров за хо-яо. Отсыпь ему немного, а деньги мы с тобой поделим.

Монголы засмеялись. Они смеялись так долго, что Егор вдруг сообразил, что они оба пьяны.

– Ладно, – отсмеявшись, сказал Октай, – пойдем, пусть сидит. Завтра ему отрежут голову, и деньги мы все равно возьмем и поделим. Чем позже отнимем, тем позже пропьем.

Октай пошел к выходу. Тархан стоял, не двигаясь.

– Я хочу допросить его, – сказал он Октаю, – а то спать не смогу.

– Ладно, оставайся, – махнул рукой Октай и ушел.

Тархан подошел ближе к решетке.

– Ты скажешь мне, откуда узнал про хо-яо? – спросил он, – обещаю, ни одна живая душа не знает об этом в городе.

– Мне было видение, – честно сознался Егор и вновь рассказал про девушку и ее злого отца.

– Трогательная история, – сказал Тархан, – и ты думаешь, я тебе поверю?

– Дело твое, хошь верь, хошь нет.

– Ты готов выложить 10 золотых динаров за него? Это большие деньги.

– Да, я готов заплатить, – подтвердил Егор.

– Все равно порошка нет, – как-то нервно сказал Тархан. – Ингредиентов здесь нет, а запасы хо-яо кончились. Точнее мы попали в воду на переправе, его смыло течением. А деньги нужны мне позарез. Я могу сказать тебе формулу. Ты все равно не сможешь его сделать. Здесь нет ингредиентов. Согласен? Нет, но тебя ведь все равно завтра казнят. Я ничего не теряю. Моя совесть будет чиста. Ты унесешь формулу с собой на небо. Мы оба выполним условия договора.

– Ты поступаешь логично, – заметил Егор, – у тебя, как говорится и волки сыты, и овцы целы. А мне что за радость, если меня казнят. Выпусти меня, тогда и поговорим.

– Но тебя все равно казнят за шпионаж. А, если я тебя выпущу, то и меня казнят. Зачем же погибать обоим? А деньги твои пропадут.

– Мысль о предмете – есть сам предмет, – сказал Егор, – давай, ты будешь думать о золоте, а я о китайском порошке. И оба будем довольны собой.

– Что это значит? – недовольно спросил Тархан.