Диалектика. Ключ к истине

строится, только этот момент фиксировали. А то, что он при этом и разрушается уже в переходный период, об этом молчали. Все, что мы взяли, стакан вот с водой, попили, воды там столько уже нет, подвергается прехождению. Так и при социализме. В переходный период есть тенденции отрицательные? Есть. Противоположные тенденции борются, и кто кого – решается вопрос. Но вопрос «кто кого?» разрешился благодаря тому, что при развитии хозяйства, построенного на общественной собственности (коммунистический уклад), хорошие продукты, все более дешевые, на государственных предприятиях производились. Соответственно, закрывались частные лавочки. Специально их никто не закрывал. Говорят: «Сталин закрыл НЭП». Глупость какая. Если вы дешевый продукт можете купить в государственном магазине, то пойдете ли втридорога покупать его на рынке? Не пойдете.

Только идиот пойдет.

Только идиот. Но остался колхозный рынок. Остались такие продукты, которые лучше, чем в государственном магазине. Я могу сказать, по какой формуле там устанавливалась цена: в два с половиной раза дороже, чем в государственном магазине, но выше не поднималась. Хотите понизить цены на колхозном рынке – понизьте цены в государственном магазине. При снижении цен на государственные продукты понижались цены и на колхозном рынке. И наоборот: вы повышаете – и там повысятся. Но никто не будет там продавать то, что вы купите здесь. Сейчас так не делают. Сейчас кричат: «Вот, при Сталине НЭП убирали!» Помните, у нас в 90-е годы повсюду ларьки были? Придумала Валентина Ивановна Матвиенко: «Давайте те порежем, которые ближе чем на пять метров к остановкам общественного транспорта». А почему так придумали? Посчитали, на каком расстоянии они находятся, то есть ближе пяти метров, постановили их и срезать. Пришли с болгарками, сказали: «Поддержим мелкий бизнес».

Теперь сравнительно недавно – в Москве. А ранее ведь выдали разрешительные документы на все эти ларьки, которые действительно отвратительные… Я однажды приехал: на Красной площади стоят ларьки. Сами по себе красивые, покрашены золотистой краской. Но вид в целом отвратительный, когда вся Красная площадь в ларьках. Как сейчас на Красной площади они каток сделали. Это на Красной площади, где у нас парады проходят. Парады в честь Победы в Великой Отечественной войне. И там каток. Что, больше нет места? Москва же маленькая, где там каток залить, места не найдешь. Это в Ленинграде большие пространства.

У нас на Дворцовой тоже.

Орлов-то отпилили с решетки.

Я замечу, что при царе там все время городовой стоял, чтобы не отпиливали.

Да. А теперь каток. Но вроде как убрали все.

Я бы там ларек поставил с орлами. И по десятке продавал бы. А за двадцатку можешь отпилить. Нормально было бы.

Вторую решетку поставили бы, с которой можно отпиливать. Отпилят – хорошо. Возвращаюсь к вопросу о становлении.

А я вам так скажу, Михаил Васильевич. У меня все время в голове бродит много лет, что бы ни происходило, оно всегда происходит именно так. Как в лесу. Вот здесь растет. Прут свежие всходы. Тут всегда гниет, уже упало, разлагается. А то, которое растет, сосет из него соки. В свою очередь тоже упадет.

Чтобы было совсем диалектично, надо сказать, во-первых, все падает. Пока мы с вами разговариваем, не знаю, как вы, лично я старею. Но не из-за вас.

Со мной такая же фигня.

Странно, да? При этом я могу развиваться.

Есть масса людей, которые мне пишут: «Как ты состарился». Я им отвечаю: «Ты, я вижу, помолодел».

То есть может быть возникновение, переход ничто в бытие, без прехождения, перехода бытия в ничто? Не может. Я преподавал политэкономию в свое время на экономическом и математико-механическом факультетах Ленинградского университета. В программе было написано: «Возникновение и становление социализма». Через «и» смотрелось странно. Потому что становление содержит в себе возникновение. А где прехождение? А нет в программе прехождения. Настрой был у людей, что только все строится, строится. Вас не коробит, когда говорят: «Строили социализм». А он не разрушался при этом? Не боролись за социализм, только строили его? Есть главный архитектор. Сначала Сталин был главным архитектором. Потом Яковлев – главный архитектор по разрушению. Все вот архитекторы. Строительство. Надстройки. Базисы. А ведь был период борьбы по принципу «кто кого»: или рабочий класс установит общественную собственность на средства производства, или не сможет победить частную. В какой форме общественную? Государственной и кооперативно-колхозной. Если государство рабочего класса, конечно. Если не рабочего класса, вон сейчас у нас собственность: «Роснефть» – государственная собственность, «Ростехнологии» – государственная собственность, «Газпром» – государственная собственность. Они прибыль отдают государству, но прежде чем отдать, себе зарплату сделают большую, чтобы отдаваемую государству прибыль сократить, а дальше зарплата как в частных компаниях.

В период становления социализма был госкапитализм. То есть экономический уклад, в который входят те национализированные предприятия, еще не подчиненные единому плану и, соответственно, еще не действующие в общественных интересах (по принципу как хотите, так и действуйте, но прибыль, пожалуйста, государству сдавайте). Себе отчислили на зарплату, а что осталось – сдали государству. Постепенно, по мере расширения социалистического планирования, этот уклад, госкапитализм, исчез в процессе развития государственного сектора. Потом планы стали делать на всю страну. Сначала пятилетние, потом годовые. И постепенно подобрали все те предприятия, которые на рыночных началах действовали. А в 80-е годы пришли такие, как