Оборотни, или Кто стоит за Ватиканом

Религиозный синкретизм папы ясно проявился в его книге «Переступить порог надежды», в которой он, обосновывая совместимость веры во Христа с признанием «частичной истинности» нехристианских религий, указывал, что в предании Католической церкви издавна укоренилось представление о «так называемых semina Verbi (семенах Слова). Семена эти есть во всех религиях». То есть во всех религиях в той или иной мере присутствует Иисус Христос как Сын Божий, Бог Слово (Логос). Ссылаясь на решения Собора, он писал: «Можно сказать, что позиция Собора воистину вдохновлена заботой обо всех. Церковь руководствуется верой, что Бог-Создатель хочет спасти всех в Иисусе Христе, единственном Посреднике между Богом и людьми, поскольку Он всех искупил». «Святой Дух плодотворно действует и вне видимого организма Церкви. Действует Он, опираясь именно на те semina Verbi, которые образуют как бы общий сотериологический корень всех религий»[593].

Таким образом, Иоанн Павел II идентифицирует человечество с Церковью, а его понимание искупления превращает Откровение Христа во второстепенный факт. Тем самым, как указывало братство св. Пия X, «новая теология» наносит удар «не столько по ветвям, сколько по самому корню, то есть по Вере и её самым глубоким чувствам»[594].

В энциклике Dominum et vivificantem 1986 года понтифик излагает уже самым ясным образом чисто пантеистическую концепцию в духе теософского космизма: «Воплощение Сына Божия означает возвышение человеческой природы до единства с Богом, и не только человеческой природы, но в ней также, в определённом смысле, всего, что является плотью, всего человечества, всего видимого и материального мира. Воплощение имеет также космический смысл, космическое измерение. Рождённый прежде любого творения, воплотившись в индивидуальной человеческой природе Христа, соединяется в каком-то смысле со всей реальностью человека, которая тоже является плотью, и через неё — с любой плотью, со всем творением»[595].

Отдавая дань ведущим модернистским богословам, понтифик уже в первые годы своего правления отметил их особым вниманием. Среди них — кардинал Сюненс, которого он называл «мой учитель», главный представитель «новой теологии» Анри де Любак, возведённый им в кардиналы; швейцарский иезуит, кардинал Ганс Урс фон Бальтазар (умерший в 1988 г.), которого он тепло вспоминал на торжестве, посвящённом 20-летию журнала Communio (1992 г.). Communio — международный орган католиков-прогрессистов, был основан в 1972 году Любаком, Бальтазаром и Йозефом Ратцингером и нацелен на обновление теологии, «диалог» между верующими всех христианских конфессий и преодоление разрыва между верой и культурой.

Завершая дело своих предшественников, понтифик пошёл, наконец, на такой беспрецедентный шаг, как изменение официальной позиции церкви в отношении масонства. За это ратовали уже многие церковные руководители, исходившие из того, что латинское масонство уже эволюционировало в сторону более слабого антиклерикализма, а церковь — ко всё большей открытости[596]. И вот 25 января 1983 года понтифик утверждает новый Кодекс канонического права, из которого исключили действовавший 200 лет канон 2335, запрещавший католикам под страхом отлучения от церкви пребывание в масонских ложах. Он был заменён каноном 1374, в котором говорится, что «тот, кто называет себя ассоциацией, работающей на подрыв Церкви, будет наказан справедливым наказанием; тот, кто продвигает или руководит такой ассоциацией, будет наказан интердиктом». То есть масонство уже не упоминается в качестве конспирологической организации, но и не разъясняется, что такое «ассоциация, работающая против Церкви».

Правда, чтобы подстраховаться от обвинений в промасонских симпатиях, Конгрегация доктрины веры выпустила 26 ноября того же года декларацию, в которой указывалось, что католикам запрещается членство в любых масонских организациях (запрет был подтверждён Ватиканом в марте 2007 г.)[597]. Однако в силу того, что в самом Кодексе уже отсутствовали слова «отлучение» и «франкмасонство», упомянутые запреты не имели значения, так как не предусматривали никакого наказания. Так что не случайно масонство высоко оценило этот шаг, а великий мастер австриец А. Жьез писал по этому поводу: «Если в ноябре 1983 г. масонство больше не описано и не представлено в качестве врага Церкви, в соответствии с новым каноническим правом, Кодекс которого скоро вступит в силу, это должно стать проявлением позитивных отношений, которые Католическая церковь…, полная гуманности и терпимости, смогла установить со всемирным союзом франкмасонов»[598].

Начало свершаться то, о чём писал посвящённый «пророк» Элифас Леви ещё в 1862 году: «Придёт день, когда папа, вдохновлённый Святым Духом, заявит, что все отлучения сняты, что все анафемы отменены…»[599].

Выводы масонства из Акта 1983 года были вполне определёнными: 1) Католическая церковь признаёт существование внутри масонства двух течений: регулярного и нерегулярного масонства; 2) католик может вступить в регулярное масонство, однако ему следует испросить на это епископского благословения через своего приходского священника, но не для получения разрешения, а для точного выяснения регулярности или нерегулярности избранной им юрисдикции; 3) католик, принадлежавший ранее или в настоящее время к регулярной ложе, больше не должен считать себя отпавшим от лона церкви и не нуждается в покаянии; 4) католик, ранее отошедший от своей религиозной конфессии ради вступления в ложу, теперь должен искать способ возвращения в лоно церкви[600].

Истинное отношение к «братьям» ясно проявлялось в позиции самого понтифика, который назначил кардиналами двух фигурантов масонского списка Пекорелли в 1978 году — Фьоренцо Анджелини и Вирджилио Ноэ и оставил масона Вийо на должности госсекретаря, назначив после его смерти на это место масона кардинала Казароли. Но наиболее показательным стало назначение теологом Понтификального дома и главой Международной теологической