ШЕКСПИР НА ПОДМОСТКАХ ЖЕЛЕЗНОГО ЗАЛА
Постановка Сергеем Радловым комедии Шекспира «Виндзорские проказницы» в театре Народной комедии[284] производит впечатление чего-то безусловно правильно сделанного, чего-то бесспорного.
Режиссер здесь не сидит верхом на рампе, маша ногами и выкидывая новые коленца, а создает сценическое воплощение для выражения форм произведения, рифмует сцену с пьесой.
По существу, в постановке много нового.
Введена верхняя сцена с
Спорны, может быть, слуги просцениума с однообразными сальто-мортале в воздухе, выносящие столы и стулья в сценах «трактира». Зато совершенно органично цирковое действие в сценах поисков Форда. Когда слуги спрыгивают с верхней сцены.
Очень хороши костюмы, эффект которых усилен отсутствием декораций, в особенности костюм пастора, переодетого чертом, в сцене пуганья Фальстафа, — слишком хорош, неожиданно выдвигая на первый план второстепенное лицо.
Играли хорошо. Цирковые актеры сыгрались с драматическими.
Хороша была Сводня — Гриневич, слуга Фальстафа — Дельвари, мистер Педж — Нефедов. Хорош мелодраматически тип Форда — Чернявского и мистрисс Форд — Басаргиной. Хорошо двигался Анненков в роли доктора.
Фальстаф — Гибшман был спорен. Играл Гибшман, конечно, хорошо, но не знаю, по его ли вине, или причина лежала глубже, изменилась основная струя пьесы. Добродушный хорошо сыгранный смех Фальстафа при похищении Анны Педж во время пуганья снял ударение сюжета пьесы с его осмеяния. Ударение перешло дальше на то, что супруга Педж сама устроила похищение своей дочери. Фальстаф же оказался покровителем влюбленных.
Для шекспировской же сцены «похищенье» было так же привычно, как так называемая «тема» (сцена из священной Истории) в картинах Возрождения; на этих темах внимание не останавливалось.
Не переданы были и не передаваемые словесные игры Шекспира, которые и составляют душу его диалога. Исключение представляли эротические каламбуры о люках.
И несмотря на правильность постановки, на веселую и умную игру костюмов худ<ожника> Ходасевич[285], — об этих костюмах нужно было бы писать отдельно — пьеса игралась, но не играла.
Не было стремительности самого по себе развертывающегося действия.
Шекспир в Железном зале был поставлен бесконечно правильней и талантливей, чем похороны Шекспира в иных театрах под балдахином с перьями.
Но стоит ли здесь ставить Шекспира.
«ТЕАТР НА МОЙКЕ, 61»
«Героический театр», «социалистический театр» и вдруг «яркий театр» находятся рядом в статье Луначарского о современном театре, в московском журнале «Культура театра».
В этой классификации отсутствует принцип единого основания, все равно, как если бы мы сказали, что люди делятся на буржуев, пролетариев и «интересных брюнетов».
Каковы же причины такой классификации? Каково то «бытие», которое определяет здесь «ошибки сознания».
Ведь сознание всегда только подыскивает формулировку для поступков, подсказанных бытием.
Об этом писал Лев Толстой в своих романах (см. «решение» Пьера Безухова). У Диккенса это сформулировано еще проще: — «Ехать так ехать», — как сказал попугай, когда кошка потащила его за хвост[286].
Куда же нас тащит кошка?
