Но гиперответственные дети неспособны возражать открыто. Их единственный путь – проявлять упрямство и давать выход своему напряжению вне дома. В итоге кого-то забирают из семьи по решению суда, кто-то уходит добровольно; другие получают помощь от школьных психологов, попадают в специальные школы. Однако учителя, психотерапевты и приемные родители должны понимать, что они не могут «вылечить» чрезмерную ответственность. Пусть это звучит пессимистично, но думать иначе означает добавлять к травме оскорбление. Если дети в первые 5, 10 или 15 лет жизни подавляют себя, ставя на первый план родительские потребности и чувства, чрезмерная ответственность становится центром их личности и единственным доступным им способом стать ценными для других. Говорить ребенку, что он может с этим справиться, – значит травмировать его самооценку и мешать развитию его социальной ответственности.
Когда другие взрослые занимают место родителей и из лучших побуждений начинают бороться с детской гиперответственностью, происходит одна из двух вещей:
1. Ребенок видит в этом критику и отказывается от контакта либо становится агрессивным или пассивным.
2. Чрезмерная ответственность ребенка переориентируется на новых взрослых – новый источник внешнего контроля с другими требованиями и ожиданиями.
Альтернатива гиперответственности – личная ответственность и высокая самооценка. Цель взрослых – восстановить баланс между личной и социальной ответственностью.
Это долгий процесс. Он занимает два или три года только на начальном этапе, требует терпения и, возможно, будет продолжаться всю жизнь. Обеим сторонам нужно время, потому что задача, стоящая перед ребенком, – найти свою утерянную самостоятельность и стратегию выживания – очень трудна.
Наедине с ответственностью
Поскольку многие гиперотвественные дети чувствуют себя одинокими, они активно ищут контакта с родителями; они счастливы, если обретают его, и подавлены, если его нет.
Есть и другая группа детей – они живут наедине со своей ответственностью и борются, иногда с самых ранних лет, за то, чтобы самим отвечать за себя. Это происходит, когда они, обоснованно или нет, делают вывод, что их семья не может предложить им ничего, кроме еды, одежды и крыши над головой.
По моему опыту, такие дети встречаются в самых разных семьях – от внешне благополучных до проблемных.
Причины тоже бывают разными:
• Вопиющая халатность или физическое насилие.
• Сложные отношения между родителями, забирающие всю энергию семьи.
• Отсутствие в семье настоящего эмоционального центра – каждый дрейфует на своем необитаемом острове.
• Один из родителей (часто мать) предъявляет к остальным завышенные эмоциональные требования и не может ответить тем же.
Пока дети маленькие, их главная проблема – слишком юный возраст. Наша традиция не позволяет воспринимать их как самостоятельных существ, вне контекста родительской семьи. Поэтому мы часто не видим их потерянности и одиночества. Мы просто не замечаем этих детей.
Многие из них не особенно несчастны, пока не заводят семью. Люди, выросшие сами по себе, невольно тянутся к тем, кто привык к успешным отношениям. Их вначале озадачивает, а потом приводит в отчаяние собственное неумение выстроить близкие отношения с партнером.
Порой дети растут в таких деструктивных семьях, что у них возникают серьезные психологические и социальные проблемы. Они одиноки, но тоскуют по контакту. Говоря метафорически, они продолжают сидеть за столом, надеясь получить еду, хотя знают, что им ничего не дадут. Иногда они становятся рабами своих неудовлетворенных ожиданий.
Я знаком с тринадцатилетним мальчиком, который не меньше ста раз убегал из разных учреждений. Однажды он бродяжил целый месяц в разгар зимы, забираясь в дачные домики, где находил еду и кров. Когда мы говорили об его отчаянном положении, я пытался, несколько неуклюже, обрисовать его отношения с родителями – наркоманами и алкоголиками.
«Ну да, – сказал он в ответ. – Кажется, я знаю, о чем вы говорите. Это как с теми дачами. Мне было чертовски досадно, если я не находил еды. Я пинал холодильник или мусорную корзинку и перебирался в другое место. Как-то я нашел большой дом и понял, что хозяева богаты, а значит, мне повезло. У этих людей в подвале было две комнаты – склад продуктов и винный погреб, только там стояли решетки с большими замками, и я не мог их открыть. Вы не поверите, но я просидел всю чертову ночь, глядя на еду, которую мне было не достать. Думаете, я мог заставить себя уйти в другой дом? Черта с два. Я просто сидел и плакал, как идиот. Вы это имеете в виду?»
Да, это то, что я имел в виду.
Мы должны увидеть этих детей такими, какие они есть, потому что им не нужны мудрость и опыт взрослых. Они часто отказываются от физического контакта и никогда не ждут помощи. Они справляются сами или просят о конкретных вещах. Не успеете вы решить, что завоевали их доверие, как становитесь «еще одним надоедливым взрослым». У них иммунитет к педагогическим методикам и руководствам, для них общество – абстрактное понятие.
