В главном зале всегда было светло, а когда солнечные лучи проникали сквозь арочные окна и заливали своим светом мраморные стены и пол, комната приобретала потрясающее, почти божественное сияние, словно всматриваешься в драгоценный камень в яркий солнечный день.
Несмотря на то, что стол был накрыт, к еде никто не притрагивался: все ждали сэнсэя Фарина. Зенс начал жадно посматривать на роскошные блюда, едва сел на отведенное ему место. Арси почувствовал, что его желудок вот-вот вывернется наизнанку от одного запаха этих вкуснейших на вид яств. Сидеть так близко к аппетитным блюдам, когда несколько дней до этого ты питался чуть ли не отбросами, и сдерживать себя, чтобы не наброситься на них, — вот оно, настоящее испытание!
Молва об Арси ходила по всему Агастану — неудивительно, что разговор начался именно с него. Не так давно одна из крупных газет опубликовала о нем длинную статью. Номер этой газеты лежал сейчас рядом с леди Мореной на столе, и она прочитала всю статью вслух — громко и с выражением.
Во время чтения той статьи слуга поднес леди Морене еще одну газету — на этот раз с большой статьей об Эратосе. Она и эту статью прочитала вслух. Посреди страницы была опубликована фотография Эратоса, на которой он казался похожим на дьявола: с красными глазами, рогами и мечом в руках. За спиной Эратоса стояла Эрания. Леди Морена показала Арси фотографию Эратоса и спросила:
— Похож?
— С рогами перестарались, — ответил Арси.
— Тут написано, что он не всегда предстает в этом образе и становится дьяволом лишь время от времени, — заметила леди Морена.
— В таком случае, вам виднее, — сказал Арси, посмотрев на лорда Месдрина, — вы же так долго преследуете его и иногда с ним деретесь.
— Доченька, — обратилась леди Морена к Ниене, — подойди сюда! Мне кажется, что на его мече что-то написано. У тебя острый глаз, разберешь?
Ниена взяла газету из рук матери и стала внимательно рассматривать на фото меч, который держал в своих руках Эратос.
Ниена часто любила менять в своем образе какие-то элементы по нескольку раз на дню. На этот раз ногти она покрасила ярко-красным, а губы — красно-оранжевым. Также она поменяла серьги и колье.
— Мама, ты права. На мече выгравировано его имя — «Эратос».
— Будь он проклят! — процедила сквозь зубы леди Морена. Она была очень доброй женщиной, однако в тот момент переполнилась ненавистью к Эратосу, который убил ее сына — Эстрона. Вспомнив сына, она расстроилась, и ее глаза наполнились слезами. Наступила гробовая тишина — все стали вспоминать Эстрона.
О красоте Морены ходили легенды. Говорят, даже самые сдержанные и хладнокровные наемники, увидев ее вблизи, начинали запинаться и заливались краской. Будучи женой главы наемников, Морена никогда не забывала о манерах и, как любая женщина ее уровня, умела подчеркивать свою красоту — как внешнюю, так и внутреннюю.
Внешней привлекательностью Морена была обязана матушке-природе и собственной родовой линии, которая славилась женщинами-красавицами. Высокая и стройная, она всегда олицетворяла собой пример элегантности и женственности. Ее фигура — даже после рождения двоих детей — сохранила идеальные пропорции и формы, которые Морена подчеркивала с помощью изысканных платьев и украшений. При этом ее образ никогда не казался вульгарным и четко давал понять, что перед тобой — в первую очередь мать и жена уважаемого человека.
Ее кожа — все еще гладкая и упругая — словно отказывалась поддаваться натиску времени, оставаясь молодой и здоровой. Лишь мелкие, едва заметные линии в уголках глаз напоминали о тяготах последних времен и грузе душевного волнения за детей, который Морена стойко несла на своих тонких плечиках. Оттенок ее лица мог показаться кому-то бледноватым, словно кожа не поддавалась воздействию солнца, — но этот цвет стал превосходным «полотном», на котором природа-художник нарисовала один из своих лучших шедевров.
Чувственные, сочные губы, всегда готовые к доброй и искренней улыбке. Прямой, точеный нос, который многие поэты называли «благородным». Выразительные скулы и легкий румянец на щеках. И, конечно же, невероятно выразительные и сияющие глаза, способные вскружить голову любому мужчине. Лишь недавно в них зародился ледяной блеск ненависти, вспыхивавший при каждом упоминании о дьяволе, убившем ее единственного сына.
Добавьте к этому описанию ухоженные отточенные брови, пышные ресницы, обрамлявшие глаза, и длинные волнистые волосы оттенка вкуснейшего шоколада — и вы получите образ женщины, увидев которую однажды, уже никогда не сможете забыть.
В этот раз Морена, как всегда, выглядела безупречно, и не только потому, что ее обязывало к этому положение жены главаря наемников — просто она всегда и во всем стремилась к совершенству.
Ее голову украшал красивый кокошник, украшенный натуральным белым жемчугом. На красном платье, свободно облегавшем ее стройную фигуру, золотые нити плели причудливые узоры. Серьги, колье и перстень из красного, как кровь, рубина завершали образ. Волосы, заплетенные в длинную волнистую косу, спадали на плечо и пышную грудь.
— Я так мечтала женить сына, иметь внуков… — после долгой паузы продолжила леди Морена, ее голос дрожал от волнения. — Как же человек может отправить своего сына умирать?!
В первую очередь эти слова были адресованы лорду Месдрину.
— Ты что говоришь, жена?! — сердито сказал лорд Месдрин.
— Я говорю, что ты отправил своего единственного сына воевать с дьяволом! Знаешь, что я скажу? Ты ведешь себя так, словно умер не твой сын, а лишь один из твоих солдат.
— Все мои солдаты — мои дети, поняла?! — прокричал лорд Месдрин. — Если я потерял сына, то все они потеряли брата, ты понимаешь?! Это не только наше горе, это всеобщее горе. И никто не успокоится, пока не отомстит за своего брата. А ты помолчи, давай не спорить!
— А я и не спорю, я правду говорю, — продолжала перечить леди Морена.
— И в чем же заключается твоя правда?
