Все Плакальщики согласно кивнули. Пыль озарилась и заплясала, рождая все новые формы. Интересно, зачем им эти проблески пейзажей давно сожранных миров? Откуда Плакальщики знали, что творится внутри Занака, если они даже не понимали, что он на самом деле такое?
Доктор тем временем принялся подзуживать пожилую Плакальщицу.
– И вы просто спрятались и засели здесь, жалея себя?
Она вздохнула, глубоко и долго.
– Мы бессильны. Люди так сильно нас ненавидят, что это сковывает нас: мы не можем прочесть их мысли, не говоря уже о том, чтобы как-то их изменить. Мы не в состоянии дать отпор. Мы ничего не можем. Что мы такое?
Тут вздохнула уже вся группа.
– Вы – телепатический гештальт, – сказал Доктор. – Питаемое невероятным источником единое целое.
– Теле… что? – спросил Кимус.
К-9, почуяв нужду в точном определении, с готовностью скользнул вперед.
– Телепатический гештальт – сообщество сознаний. Некоторое количество разумов соединяются телепатически и образуют единую сущность. Целое больше, чем просто сумма частей.
– И Праликс теперь часть вот этого? – Мула в ужасе уставилась на брата.
Тот нежно погладил ее руку, и она ощутила дуновение первых дней осени.
– Я часть Нас, – сказал Праликс. – Но я не понимаю, что это такое.
– Надеюсь, однажды ты поймешь.
Старая Плакальщица встала в столпе сверкающей пыли.
– Не постигнув свою природу, мы просто заблудимся в собственных страданиях. Мы ничего не можем сделать.
– Ничего? – фыркнул Доктор. – Чушь. На такое никто не способен.
– Тогда помоги нам, Доктор, – взмолилась она. – Дай нам почувствовать, что мы в силах сбросить это зло. Передай нам свое понимание Занака.
– Планета Занак… – послушно начал Доктор, потом щелкнул пальцами, и облако пыли показало вращающуюся во тьме космоса планету. – Это ваша планета. Она внутри полая.
– Полая? – Море лиц обратилось к нему.
– Да, представьте.
Доктор снова щелкнул пальцами, и поверхность планеты исчезла, явив пустоту внутри.
– Это скорлупа планеты. Полая, но очень редко пустая. Занак вечно в поисках следующего обеда.
– Но как? – спросила старуха; остальная толпа зароптала у нее за спиной.
– В капитанской горе спрятаны огромные двигатели, – вмешалась Романа. – Они могут сделать так, что целая планета вдруг исчезнет, выпадет из пространственного измерения…
Планета на картинке послушалась и аккуратно растаяла.
– Исчезнет? – Концепция явно не укладывалась у Мулы в голове. – Почему исчезнет? Куда?
– Ах, ну да, – улыбнулась Романа. – Вы этого, конечно, не замечаете, так как являетесь частью трансматериализационного поля и остаетесь на ней. Исчезнув, Занак в тот же миг материализуется в совсем другой части галактики.
В облаке пыли возникла крошечная точка. Она быстро выросла в размере, словно облако пыли приблизилось к ней, и вот зрители уже могли разглядеть поверхность планеты с континентами и морями.
– Очень хорошо, – подхватил Доктор; плавно вращающуюся планету накрыла тень. – Занак появляется и оккупирует точно то место, которое занимала другая планета, слегка меньшего размера, окружая ее собой.
– В последний раз это был Калуфракс, – объяснила Романа.
– Так что ваша планета…
– То есть Занак.
Доктор замолчал. Понятно, что Романа пытается помочь. Понемногу привыкаешь даже к спутникам, у которых ответов больше, чем у тебя.
– Романа, это я рассказываю историю или ты?
– Конечно, ты, Доктор, – мило улыбнулась Романа. – Я только помогаю.
– Не могла бы ты помочь мне, мысленно построив таблицу умножения от семисот девяноста восьми?
Романа отнеслась к его просьбе со всей серьезностью.
– Хорошо, – сказала она, сдвинула брови и как следует сосредоточилась.
Нейтрализовав Роману и получив в свое распоряжение несколько минут, Доктор вернулся к разъяснениям.
– Так вот, ваша планета…
– Закончила! – объявила Романа.
– О, просто превосходно. – Доктор сделал вид, что его это совсем не впечатлило. – Тогда просто цыц.
Он принялся мерить пещеру шагами.
– Итак, ваша планета, Занак, полностью окружает собой планету поменьше, душит ее, раздавливает и выкачивает из нее все полезные ископаемые, высасывает насухо, будто гигантская пиявка. Вы, жители, можете заметить это только по тому, как в момент прыжка вся гора озаряется, а в небесах вспыхивает свет.
– Знамения! – дошло до Мулы.
– Да, – печально кивнул Доктор. – Знамения, которым вы так радуетесь, возвещают смерть другой планеты.
Кимус оглянулся и раскрыл рот, но тут же закрыл и сделался очень тих. Мула подошла к брату. Наконец-то ей стало понятно, какую боль он испытывал. Она приложила ладонь к его щеке и ощутила стужу зимней ночи.
Плакальщики молча смотрели на пылевое облако. Теперь оно показывало два круга, один внутри другого. Внешний набух и раздулся, внутренний сжался, усох до точки.
– Это объясняет преследующие нас образы, – простонала старуха, безнадежно махая рукой на круги.
– Да, перед вами пиратская планета, – кивнул Доктор.
– Значит, от этого все наше горе?
Доктор снова кивнул.
Плакальщики стояли, остолбенев. Там, на поверхности, высоко над ними, люди не знали и знать не желали, что творится вокруг, не имея ни научных навыков, ни мотивации узнать, как на самом деле устроен мир; счастливые со своими бесконечными игрушками. Здесь, в глубине, они обладали ужасными силами, которые внушали такую печаль, что ни понять, ни пустить их в дело было никак невозможно. И надо всем этим возвышалась исковерканная фигура их владыки, Капитана…
Тут Доктор заметил, что все Плакальщики смотрят на него. Ощущение вспыхнуло на секунду, будто пожар разгорелся от первых осенних огней. Они услышали его мысли.
– Мы узнали правду, – раздался хор.
– Да. И мне вас очень жаль, – отозвался эхом Доктор. – Вы узнали правду, и она горька. Другой почти что и не бывает. И что вы намерены сделать с ней?
Плакальщики посмотрели друг на друга. Старая леди исчезла в толпе, а Праликс, наоборот, выступил вперед.
– Мы найдем способ управлять своей силой, – голос его звучал твердо, – и отомстить за преступления Занака.
Капитан наблюдал за гвардией, которая вела себя как-то странно.
Когда ударил Полифазный Аватрон, солдат просто стоял и ревел в три ручья. Он даже бежать не попытался, и это разочаровывало больше всего. Птица выпустила набор когтей и наглядно показала, насколько хорошо она умеет рвать, терзать и крошить. Увы, солдат был настолько погружен в свои страдания, что едва ее заметил.
Поняв, что настроение на Мостике становится напряженным, Капитан отозвал попугая и подвел солдата к дырке в полу. Тот остался стоять на краю. Его сотрясали рыдания.
Капитан заговорил, и голос его был мягким и убеждающим.
– Что с тобой случилось? Расскажи мне.
Солдат покачал головой, дрожа мелкой дрожью. Они постояли еще немного, глядя во тьму ямы. Потом капитанский сапог пнул беднягу, и тот кувыркнулся в дыру с криком, который звучал еще некоторое время после того, как парень исчез из виду.
– Ты не принес мне хороших новостей, так что ступай, попробуй еще раз, – ласково сказал Капитан.
Он подождал, пока крик не затих, и повернулся назад, к застывшей от ужаса команде.
– Почему меня окружают беспомощные дураки? – кротко осведомился Капитан. – Есть идеи?
Он надеялся, что это их чему-нибудь научит. Команда ответила ему паническим взглядом.
Глава шестнадцатая. Кто виноват?
Мистер Фибули подумал, что за ним пришла смерть. (Да, опять.) Весь день Капитан пребывал в очень
