Интересно, что получится, когда он достигнет середины Занака? Стоило бы позвонить какому-нибудь другу-физику, да где ж его взять? Возможно, там случится порог нулевой гравитации, и падение замедлится? А дальше он так и будет беспомощно болтаться, пока ему на голову не свалится очередная материализовавшаяся планета? Или он так и будет падать, пока не расшибется в лепешку об изнанку занакского экватора? С ума сойти, как интересно. Если, конечно, под «интересно» вы согласны подразумевать «совершенно непонятно и до ужаса страшно».
Доктор как следует вдохнул и снова заорал. При такой роскошной акустике грех было бы не воспользоваться возможностью.
Подъем оказался долгим и чрезвычайно утомительным. На автолете все-таки как-то удобнее. Правда, в тот раз Роману не сопровождал отряд Плакальщиков и разочарованной городской молодежи. А самым утомительным в подъеме была, надо сказать, именно разочарованная молодежь. Они все чем-то напоминали Кимуса. Даже поднимаясь в гору, они умудрялись нудить, как ужасна и тошнотворна настоящая история их планеты, но при этом даже не пытались скрыть довольных рож. «Я так и думал» и «а я ведь знал» было написано крупными буквами на каждой из них. Где-то на половине склона они затеяли спорить, как им себя называть: Движением или Сопротивлением. Кто-то предложил сесть передохнуть. Кто-то еще спросил, когда будут кормить. Романа уже была готова расплакаться.
Но тут они внезапно вышли на плато и ко входу в Цитадель. Где Праликса немедленно скосило припадком острых мук.
Романа кинулась к Плакальщикам. У остальных тоже морщились лбы и подергивались лица.
– Праликс? – спросила она. – Что такое?
Тот не без труда сфокусировал взгляд на ней.
– В Оплакивание влился новый голос, – выдавил он.
– Неужели? Чей?
Он ответил.
– Ты шутишь! – воскликнула она.
Не имея никакого понятия, что его крик разносится по всему психическому плану, Доктор все падал и падал. По-хорошему, неплохо было бы вести записи. Никакого замедления пока не наступило. Сила тяжести благоразумно держалась в сторонке, наблюдая за ним с тем легким недоумением, которое обычно приберегала для кошек. К счастью, пока он не налетел ни на какое геологическое образование – скажем, на глыбу ископаемого угля. Пока, это стоит подчеркнуть. В целом ситуация складывалась не так уж плохо. Ну, подумаешь, непонятно, где ты вообще находишься…
– Так, – сказала Романа революционным силам, – вы ждете меня здесь. Мне нужно кое-что сделать. Извините, я скоро вернусь.
И она понеслась обратно вниз по склону.
Доктор падал. Знай он, что Романа уже вычисляет скорость его движения, попутно руля автолетом, он бы, наверное, приободрился. Но не слишком. Вместо этого Доктор подумал, что мог бы и устать немного от падения, учитывая, сколько он уже этим занимается. Впрочем, недостаточно, чтобы не открыть рот и не продолжить свой хорошо поставленный баритональный вопль.
Проигнорировав возмущенные крики гвардии, Романа ворвалась в ТАРДИС, на крышу которой только что посадила летательный аппарат.
– Простите, ребята, на лекцию о правилах парковки у меня времени нет, – бросила она на бегу.
ТАРДИС нырнула во временную воронку, и Романа принялась спешно считать в уме что-то крайне непростое.
Некоторое время она беспомощно таращилась на обширную контрольную панель и лежащий рядом огромный том инструкций, после чего внезапно поняла одну очень важную вещь. Она честно предпочла бы, как всегда, воспользоваться книжкой, да только для того, что она собиралась сделать, книжек еще не придумали. Даже названий к ним. Если бы название уже существовало, ну, хоть одно, за ним бы точно стоял очень усталый восклицательный знак.
Она вычислила скорость падения Доктора, прошедшее от его начала время и диаметр Занака. После этого вычислила их еще два раза – просто для надежности.
Тут нужна идеальная точность, даже если ты Романа. Она мягко нажала переключатель на панели.
Переключатель отвалился.
– Вот черт.
На одно ужасное мгновение Доктор понял, что совсем забыл кричать. Может, он заснуть успел? Скорее, конечно, сознание потерял, но тут и задремать недолго. Люди (которые так на самом деле никогда и не въехали, в чем тут смак) вообще описывали полеты по воздуху как сэндвич из скуки между двух ломтиков паники. И вот теперь Доктор, кажется, неотвратимо понимал, что ему скучно. Скучно падать.
Полная сенсорная депривация тоже делала свое дело. Некоторое время на изнанке планетарной поверхности еще помигивали какие-то огоньки. Доктор не знал, для чего они там нужны, но мигающие лампочки обычно всем нравятся. Они постепенно удалялись и потом померкли совсем. В будущем тоже ничего живописного не предвиделось. Так что когда Доктор наконец снова встретится с землей, встреча, по крайней мере, станет сюрпризом.
От такой идеи у него мороз продрал по коже. Встреча могла случиться в любое мгновение. Сколько времени, интересно, нужно, чтобы пролететь планету насквозь? Доктор попробовал сложить в уме парочку цифр, но тут мысль о твердой поверхности, которая как раз сейчас может быть в паре дюймов от него, взяла свое, и он снова принялся орать.
Когда Романа впервые открыла учебник по ТАРДИС, оттуда вывалилась инструкция к чайнику-будильнику. На этом везение закончилось.
С одной стороны, ТАРДИС представляла собой до ужаса сложный, хотя и довольно осторожный плод союза науки и сказки. Волшебная синяя будка, способная отправиться куда угодно во времени и пространстве. С другой, она в своем роде безнадежно устарела. Вот с этим-то Романа и пыталась сейчас разобраться. У современных ТАРДИС вообще не было контрольных панелей – они работали на мыслесвязи. Не надо было ни задавать координаты, ни настраивать колебательные осцилляторы, ни высвобождать гравитационный аномализатор, ни даже заряжать мандриллические конденсаторы. Ты просто думал, куда хочешь попасть, и твоя ТАРДИС доставляла тебя туда. Немного пафосно, не спорю, но зато как удобно. Научиться работать вот так, по старинке, – в этом, конечно, был свой слегка чокнутый шик. Примерно как месить собственными руками тесто для хлеба, лить свечи или картины писать. Каждому понятно, что компьютер справится лучше, но это ведь так весело – как следует испачкать руки и заодно узнать, как люди делали это раньше.
Да. В теории. Все эти кнопочки, тумблеры и электросхемы – это очень хорошо и мило, когда делаешь что-нибудь простое… ну, например, объясняешь компьютеру, как испечь круассан. И уже гораздо сложнее, когда собираешься нырнуть со всем этим добром в пространственно-временную воронку.
И положение только ухудшалось оттого, что ТАРДИС была живая. Никто точно не знал, когда именно ТАРДИС стали разумны, но таки
