– Хорошо сработано, Доктор, – сказал он себе, а вслух продолжил: – Мы создали гиперпространственный силовой щит вокруг сжатых планет и еще один – вокруг временных дамб. После чего довольно изобретательно уронили то и другое в сердце Занака, позволили силовым щитам перемешаться, поменяться местами и – БА-БАХ! – остатки планет мгновенно расширились, заполнили пустую сердцевину Занака и стабилизировали его кору. А Калуфракс между тем выбросило обратно сюда. Это примерно как изолировать стенки полости с помощью волшебной палочки. Немного громоздко, но совсем не плохо.
– Я бы сказала, это просто фантастика, – заметила Романа.
– Вот то же самое сказал и К-9, правда?
– Ответ отрицательный.
– Доктор, – голос Романы звучал все равно восхищенно. – Это чистая магия!
– Магия? Вот еще! Это гипернаука. Куда более захватывающая вещь, между прочим. Хей-хо!
И Доктор зашагал обратно к ТАРДИС.
– Но, Доктор, а с Цитаделью ты как собираешься поступить?
– Ну, а это – основное блюдо всего нашего меню.
– Почему? Что мы будем с ней делать?
– Мы ее взорвем.
Немногие выжившие гвардейцы кое-как слезли с горы.
На границе города их с распростертыми объятиями ждал очень усталый с виду старик.
– Добро пожаловать, – сказал Балатон. – Вам придется привыкнуть к некоторым переменам. Это никому не нравится, поверьте. Но все равно входите. Нам еще тут убирать и убирать.
Уговорить ТАРДИС сделать еще один небольшой прыжочек было все равно что разогнаться на молоковозе, утверждал потом Доктор. Как бы там ни было, синяя будка в конце концов таки оказалась на базарной площади города. Там собралась довольно впечатляющая толпа: стар, млад, Плакальщики в полном составе. Рядом с Мулой со слегка овечьим видом переминался Кимус.
– Добро пожаловать, Доктор, – сказала Мула, выступая вперед. – От имени… Э-э-э.
– Твоего народа? – подсказал Доктор.
– Да! – Мула немного подумала. – Короче, от имени всех нас я хочу сказать тебе спасибо.
Она смутилась и замолчала.
– Это, собственно, вся речь, которую я смогла придумать.
– Нет проблем, – сказал Доктор. – У меня для вас тоже припасено кое-что хорошенькое. Фейерверки!
Он вытащил дистанционный детонатор и ткнул им в сторону Цитадели.
– Теперь все в ваших руках. Каждому найдется дело, если вы хотите превратить этот высохший мир в место, где действительно стоит жить. Сейчас у вас есть только богатство, которое, как вы уже сами поняли, до сих пор не слишком вам помогало. Но это совсем недурная часть галактики, чтобы тут осесть: приличное солнце, несколько удобных звездных систем по соседству – это когда дорастете до нормальных космических путешествий. Малфуниане с Баграса 111 всего в трех световых годах отсюда. Они приятные ребята, думаю, вы с ними поладите. Ну а теперь – кто хочет взорвать гору?
Праликс выступил вперед, ведя за собой Плакальщиков.
– Мы, Доктор. Осталось еще достаточно жизненной силы, чтобы нажать эту кнопку. Думаю, это хороший способ потратить ее.
Толпа согласно кивнула.
Плакальщики обступили детонатор. Сейчас они казались уже не такими бледными и истощенными. Даже с лиц словно бы сошли морщины. Они нахмурились – но легко, почти нежно, просто от сосредоточенности.
Кнопка уместного красного цвета ушла вниз.
А несколько секунд спустя остатки горы, могучие двигатели, Цитадель и «Вантариалис», самый ужасный пиратский корабль смертоносных флотов Аграньягзака, – все исчезло в пыли и пламени.
Плакальщики засмеялись.
Толпа разразилась аплодисментами.
И хотя в тот день дождя из алмазов не было, никто ничего не имел против.
Эпилог
Планетка была противная, и это еще очень мягко говоря. Свет двух солнц робко сочился сквозь морозный воздух. Всему этому вместе каким-то образом удавалось выглядеть абсолютно неромантично. Выли ветры. Вы бы и сами завыли, если бы вам разрешили дуть исключительно здесь. Весьма посредственные реки кое-как змеились через топкие равнины, никак не способные решить, снег они или лед. Время от времени какой-нибудь эксцентричный росток вдруг пробивался сквозь эту трясину, оглядывался кругом и думал, на кой черт он это сделал.
Грязная белая равнина уныло глядела на не менее грязное белое море, где скучающие льдины, вздыхая, бесцельно толкались в стеклянистой черной жиже. Это был местный эквивалент автобуса, пущенного на замену вставшему метро.
Вот посреди всего этого и возникла с издевательским храпом маленькая синяя будка.
Открылась деревянная дверь, и наружу бодрым шагом вышел мужчина, кутаясь в длинный вязаный шарф. Из кармана он извлек подходящие по цвету перчатки, натянул их и принялся развлекать себя приседаниями и жизнерадостными звуками типа «фуф – фуф».
Мгновение спустя следом показалась женщина в ослепительном белом платье с перьями.
– О, – сказала она, остановившись на пороге.
– А я тебе говорил: Калуфракс – очень скучный мир, – заметил мужчина.
– Даже так…
– Давай сюда. И оставь Следилку, – предупредил Доктор. – Вдруг ты решишь споткнуться и ненароком создашь худший парадокс в истории Вселенной.
Они побрели вперед через болото.
– Как ты это делаешь? – Доктор скользил, запинался и чертыхался на каждом шагу. – Как ты вообще идти ухитряешься?
– А, – безмятежно сказала Романа, самую малость приподнимая подол. – Я их нашла в шкафу. Резиновые сапоги.
– Очень умно, – кивнул Доктор и немедленно растянулся плашмя.
Они с трудом влезли на холм, способный разве что сообщить им, насколько они уже удалились от ТАРДИС – но никак не улучшить общее качество ландшафта.
– Доктор, зачем мы здесь? – спросила Романа.
– Хороший вопрос. А, ты имеешь в виду, здесь? На Калуфраксе? Ну, в целом нам было нечем заняться, пока ТАРДИС сама себя ремонтирует. Вот я и решил заскочить сюда и осмотреться. Последнее прости, пока-пока и все такое.
– Понятно. – Романа поплотнее завернулась в свое перьевое манто.
– Бедный старый Калуфракс. – Доктор потыкал носком ботинка ледяной студень в луже. – Ты только представь себе: ведь фрагмент Ключа мог спрятаться, притворившись чем угодно. И притворился в итоге одной из скучнейших планет на свете.
Он обвел рукой невыразительную пегую пустошь.
– Как умно, а! Будь она опасной и враждебной, всякие авантюрные типы день-деньской сыпались бы ей на голову. Будь уютной и милой – и потонула бы в отпускниках с фотоаппаратами. А когда ты вот такая, тупая и унылая, можешь хоть целую вечность сидеть в тиши и покое.
– Понятно, – сказала Романа.
– По этой-то причине почти никто не пытается завоевать Галлифрей.
Доктор усмехнулся и двинулся вперед, на более чем посредственный пляж, где слизистое море вяло ползло на берег, потом передумывало и так же вяло возвращалось, видимо, что-то забыв дома. Доктор поднял плоский камешек и попытался было напечь блинчиков по волнам. Тот утонул на первой же лунке, утробно булькнув напоследок.
Второй камешек элегантно поскакал следом и скрылся вдали.
Доктор обернулся. Рядом стояла Романа и улыбалась.
– Очень хорошо, – признал он.
Они еще немного посмотрели на море.
– Да, – согласился Доктор. – Тут довольно скучно. Но все равно прилететь сюда было хорошей идеей.
– Нет-нет, – задумчиво покачала головой Романа. – Мы молодцы, что заглянули.
Море продолжало тихо возиться. Небо начало темнеть.
– А темнеет тут быстро, – заметила Романа.
Доктор посмотрел вверх.
– На самом деле это Занак приближается. Пошли, нам пора.
Он еще раз огляделся вокруг, и они двинулись обратно, к ТАРДИС.
– Прощай, Калуфракс. Мне очень жаль.
Человек сидел в шезлонге