Николай тщетно ожидал того, что в кабинете ему станет полегче, но это было совсем не так… Не было бы и самих этих гипсокартонных стен и обстановки, купленной по спецификациям тендерного комитета… А даже если бы еще и были, то очень ненадолго… По всей Москве все платежи по картам стали бы останавливаться, да и по всей России тоже. Да и какая Россия! — в ней-то карт относительно немного, бери выше! Что бы творилось по всему миру… Все банкоматы и терминалы для приема карт стремительно становились бы электрическим барахлом… Начался бы всемирный бардак, так как напечатать нужное количество бумажных денег не успели бы практически везде… Да и напечатать — это даже не полдела, попробуй, их еще потом доставь в нужном количестве на места (а их-то очень даже до хрена, этих самых мест), раздай, желательно, в соответствии со счетами в банках, уже не рассчитанных на выдачу таких куч наличности, а еще и потом проинкассируй! И делать это понадобится регулярно. Это и броневики и персонал и кассы пересчета… и разбойники, которые недостатком всего этого живо воспользуются, уж на первых порах — точно. А то и не на первых порах, если сразу и хорошенько самоорганизуются — глядишь, и правительства повадились бы скидывать, недовольных-то будет масса. Ведь перед тем, как до этого дойдет, из-за взлома алгоритма ограбят хорошо, если просто миллионы, а не десятки миллионов. А то и до сотен цифра может добраться… О накрытой медным тазом розничной торговле в странах, где карты окончательно прижились, на фоне всего этого и говорить-то… Хотя, говорить стоит, памятуя о всех сопутствующих этому последствиях, вплоть до возможного голода и эпидемий. И ведь эти страны — самые продвинутые, бардак в них неизбежно аукнется и там, где карт и в глаза-то не видели. Не слабее мировой войны могло получиться… А почему, собственно, должно быть слабее? Тут по России жахнули экономическим оружием и в перестройку и при Гайдаре — формально, никакой войны не было и нет, но по стране, местами, как Мамай прошел, и таких мест, ох, как и немало… Мда… Супермены, спасающие человечество от какой-то там инопланетной лабуды вообще, нервно курят в сторонке. Это же куда как легче, чем спасать людей от самих себя… Да будь на этом свете хоть капля справедливости, ходить бы тебе, Коля, в орденах и медалях от всех стран… Как оно там написано в книге про Федота-Стрельца «Весь обвешанный, как елка, на спине и то их шесть»… Да что там медали… Сережка с Малой Бронной и Витька с Моховой из песни спасали мир отнюдь не в одиночку, с ними много кто сражался… Тут были бы и песни и стихи, и проза… и памятники… Прорезывавшаяся ироническая часть мозга была беспощадно отогнана логикой, подтверждавшей правильность мыслей Николая. Однако, было необходимо решить, как жить со всеми этими мыслями и ощущениями дальше и, быстрее, быстрее… крайне желательно, до того момента, как поедет крыша… К счастью для Николая, ему почему-то вспомнилось прощание с Джексоном — «как профессионалы». А настоящий профессионал просто-напросто делает свою работу… Делает спокойно, профессионально и… независимо от того, хвалят его, или нет. И, порой, даже всегда готов дойти до летального исхода, как в том фильме «Профессионал» с Бельмондо… Там, в кино, конечно, показан экстремальный случай. Обычно, профессионалы мерли без таких конфликтов с руководством и намного более обыденно — как капитаны кораблей, попавших в ураган. Или, например, миссионеры, которых дикари бросали в котел. Да и сейчас есть много чего небезопасного — летчики-испытатели, например… или профессиональные солдаты любых воинских званий — это во все времена дело, чреватое похоронками, если есть кому их слать. Кое-кого из профессионалов, конечно, отмечают и награждают, а остальные… Остальные просто продолжают жить и работать дальше. Вести корабли через шторма и ураганы, отстреливаться с переменным успехом, с трудом выводить из пикирования экспериментальные самолеты… Или НЕ выводить, и такое вполне возможно… Конечно, не все профессии чреваты риском для жизни. Но и люди, владеющие более безопасными профессиями, тоже, бывает, умирают на своих рабочих местах — те же учителя от разрывов сердца на уроке, или врачи на смене… А ведь ты, Коля, сам уже не такой, хоть, казалось бы, и мирный банковский работник — ведь было неизвестно, доведется тебе живым вернуться от того дома на холме, или нет… Просто, независимо от рискованности своего дела, надо всегда помнить, что весь этот гнусный и долбаный мир держится на нас — профессионалах, которые в любом случае проявляют свой профессионализм. И знают, что почестей и званий практически никогда не дождаться, но все равно продолжают работать дальше. Как учителя в начальных классах, закладывающие в детишек важнейшие основополагающие навыки чтения, письма и счета. А благодарные детишки при этом к десятому классу про это и не вспомнят-то, разве что, когда на выпускном о первом учителе напомнят… дней на десять этого упоминания, пожалуй, и хватит, но не более. И учителям, Коля, совсем не менее больно от этого, чем тебе, неизвестным героем удержавшему в своих руках все мировые платежи по пластиковым картам. Да и ты, как профессионал, должен понимать, чем именно чревато раскрытие информации о решенной тобой проблеме. Так что… Нужно, как всегда, просто глубоко вздохнуть, привычно молча проклясть несколько раз тех, ради кого непонятно зачем стараешься и вновь профессионально взяться за работу. Так Николай и поступил — вздохнул, намного тяжелее, чем обычно, от души сочно и многоэтажно выматерился даже вслух и включил компьютер. Раз уж ты, Коля, и спас этот мир, то негоже забывать о том, что твоими же стараниями жизнь в нем продолжается…
Если жизнь в мире пластиковых карт продолжалась, то Профессор вовсю дозванивался до мертвого человека, еще не зная этого… Телефон Семена был все время недоступен и, поразмыслив, он решил сделать вылазку к проданному им дому. Доехал Профессор быстро
