— Хорошо, согласен. Только вы больше не двигайтесь.
— Об этом можете не беспокоиться. Двинуться куда бы то ни было из моего положения мне довольно затруднительно.
Успокоившись за состояние тыла, я снова осмотрел двор. Все было по-прежнему.
— Ну, что там, Важин? — спросил Листопадов.
— Ничего. Все по-прежнему. Будем ждать.
Минута проходила за минутой. Ничего не нарушало спокойствия. Находиться в засаде становилось скучно, но я хотя бы мог обозревать двор. Листопадову же, который видел только несколько веток, болтавшихся у него перед носом, было совсем невмоготу. Он несколько раз вздохнул, пару раз прокряхтел и, наконец, принял, видимо, единственное правильное решение в данной ситуации, закрыл глаза и захрапел. Полностью успокоившись насчёт своего беспокойного напарника, я сосредоточил все внимание на окнах кабинета. Наконец в окне показался чей-то силуэт, потом зажгли свет. Я попытался разглядеть Кромова. Сначала мне показалось, что на дереве никого нет, и только чуть погодя, я увидел его фигуру, притаившуюся среди листвы. В окне снова мелькнул чей-то силуэт, потом я увидел дворецкого, что-то положившего на подоконник. Кроме этих отрывочных движений, я со своего места не мог видеть более ничего, но Кромов, спрятавшийся прямо напротив окна, без сомнения, видел всё, что происходило внутри. Вскоре я заметил, как он стал медленно, скрываясь за стволом, слезать с дерева. Спрыгнув на землю, Кромов присел на корточки, посмотрел в мою сторону и указал рукой на то место, где мы проникли в сад. Я спустился по веткам вниз, к спящему инспектору и толкнул его в плечо.
— Что такое, что такое? — спросонья затараторил Листопадов.
— Тсс. Тихо. Кромов подал знак. Мы уходим. Я лезу вниз. Следуйте за мной.
Я спрыгнул на землю и махнул рукой инспектору. Его путь обратно был не менее шумным, чем восхождение, но, наконец, ветки дернулись, и Листопадов шлепнулся из листвы на землю.
— Теперь главное, чтобы нас не обнаружили. Красться через двор сейчас очень опасно, могут заметить из окон. Поползём на четвереньках по периметру вдоль забора и в уставленном месте встретимся с Кромовым.
Через две-три минуты мы, испачкавшись с ног до головы, очутились у того места, где мы проникли в сад. Кромов уже ждал нас.
— Важин! — с раздражением обратился он ко мне. — Что у вас там творилось? Было впечатление, что в кустах прячутся не два человека, а резвится стадо гиппопотамов! Это просто удивительно, что вас никто не заметил!
Я виновато пожал плечами и махнул головой в сторону подползающего полицмейстера.
— Ну ладно, — махнул рукой Кромов, — слушайте меня, господа. Действовать нужно быстро. Нам надо проникнуть во дворец. Поэтому перелезем через забор и войдем с парадного входа.
— А зачем нам лезть через забор? Мы можем пересечь двор и войти через кухню или второй выход.
— Нет. Наше появление должно быть неожиданностью, чтобы преступник не успел ничего предпринять. А если мы пойдем через двор, нас могут увидеть раньше времени. Так что лезем через забор, господа!
Мы перелезли через забор. Прохожие с подозрением посмотрели на трёх перепачканных субъектов, которые вылезли из усадьбы, однако Кромов, не обращая на них никого внимания, быстро зашагал вперед.
— Григорий Владимирович, — позвал он полицмейстера, — значок полиции у вас при себе?
— Он всегда при мне.
— Вы должны обеспечить, чтобы мы вошли в дом, даже если нас откажутся пускать, а также, — продолжил Кромов, оглядываясь вокруг, — обеспечить, чтобы мы дошли до парадных дверей, если вдруг нас решат задержать из-за внешнего вида.
— Но на каких основаниях мы можем проникнуть в дом насильно? Вы можете объяснить, господин Кромов?
— Речь идёт о разоблачении преступника.
— А какие у меня доказательства?
— Только моё слово.
— Ну что ж, конечно, это идет вразрез с нашей обычной практикой, но я готов вам поверить.
— Отлично.
Мы обогнули угол дома и по площади дошли до парадных дверей. Кромов позвонил.
— Стучите в дверь, Важин, — сказал он, — пусть будет больше шума. Так нам быстрей откроют, мы не можем ждать.
— Но ведь Брюсов в кабинете, — сказал я, колотя тростью в дверь, — там, наверное, даже такой шум не слышен.
— Ничего, тем быстрей за ним сбегают.
На лестнице показался слуга. Он посмотрел на нас, покачал головой и скрылся в зале, потом на лестницу выбежали две служанки, из любопытства желающие посмотреть, что за невоспитанные субъекты устроили такой грохот, и, наконец, показался Брюсов. Сначала он с полминуты смотрел на нас через дверь, решая, открывать или нет, но так как ни я, ни Кромов не переставали стучать и звонить, он приблизился к двери и приоткрыл её на несколько сантиметров.
— Нам надо срочно пройти к князю Вышатову, — сказал Кромов. Брюсов оглядел нас насмешливым взглядом.
— Господа, — произнёс он, — я все-таки позволю себе назвать вас так, несмотря на ваш внешний вид, так вот, на этот раз и не надейтесь, что вам удастся проникнуть в дом. И шантажом, как в прошлый раз, вы меня тоже не испугаете, а если будет нужно, то я позову помощь. И потом, если о вас двоих у меня и есть определенное мнение, пусть и весьма неблагоприятное, то этого господина, — он оглядел нашего спутника с ног до головы, — я вижу впервые, хотя, если он находится в вашей компании, то и с ним все понятно. Так что я советую вам, — Брюсов сделал шаг вперёд и наклонил к нам голову, — советую вам удалиться. Вот так-то, господа.
— Полиция!!! — вдруг рявкнул Листопадов у него над ухом. От неожиданности Брюсов отпрыгнул в сторону, чем мы не преминули воспользоваться и зашли внутрь. Мы двинулись к лестнице, однако Брюсов снова преградил нам путь. Он встал перед Кромовым, раскинув руки.
— Стойте! Как вы посмели привести полицию?! Впрочем, возможно это очередной ваш хитрый трюк.
— Успокойся, парень, — Листопадов достал значок и сунул его под нос дворецкому. — Московский уголовный сыск, полицмейстер Григорий Листопадов!
Брюсов уставился на значок.
— Всё равно, я не пущу вас в дом!
На сей раз Кромов не стал вступать с ним в препирательство, а просто отодвинул рукой со своего пути и направился вверх по лестнице в залу. Мы с Листопадовым последовали за ним. Брюсов очутился в весьма проигрышной позиции.
Обогнать нас на лестнице он не мог и вынужден был идти вслед за полицмейстером. Однако честь дворецкого не позволяла ему ни бежать на глазах у слуг, ни допустить того, чтобы кто-либо вошёл к хозяину без доклада. Поэтому, когда мы пересекали залу, он развил такой быстрый темп, в то же время, не переходя на бег, что к двери в коридор подошел уже вторым, вслед за Кромовым, а в коридоре смог обогнать и его, и первым открыть дверь в кабинет.
— Ваше превосходительство, — произнес он, — прошу меня простить, но несмотря на мои протесты…
И на этот раз Кромов не стал церемониться
