Одним словом буржуи, что с них возьмешь…
– Вы меня удивляете Алекс… – шведка положила на плечо переломленную двустволку и направилась в сторону пляжа.
Я брел позади нее, обвешанный чехлами с ружьями и никак не мог оторвать взгляд от идеального задка девушки обтянутого замшевыми лосинами.
М-да…
Высокие сапожки из оленей замши, обтягивающие лосины. На широком поясе из тисненой кожи, висит короткий кинжал с рукояткой из оленьего рога. Свободная шелковая блузка оливкового цвета и легкая короткая кожаная курточка с множеством карманчиков. А завершает образ маленькая тирольская шляпка с фазаньим пером. В ушках причудливые сережки блестят немаленькими камешками. Хороша буржуйка!
– Чем фрекен Гедин?
– Я подумываю вас все-таки отправить в соответствующие органы… – задумчиво проговорила шведка, не обращая внимания на мой вопрос. – Это же неслыханно!. Вломились ко мне в ванную, якобы сообщить о том что завербованы Абвером. Ну и что я должна делать спрашивается? Как я должна реагировать? Я и так это давно подозревала.
– В ванную я не вламывался…
– Фрекен Гедин… – добавила шведка, перебив меня. – Не забывайтесь.
– Не вламывался, фрекен Гедин, – послушно добавил я. – И вообще, оставим мотивы моего поступка в стороне. Неважно.
– Нет, важно… Стоять! – Шведка вложила патроны в ружье и ловко сбила двух чирков из налетевшей со стороны моря стайки. – Вот так. Принесите их сюда быстрее…
– Я вам что собака? – не выдержал я и скинул чехлы с ружьями на песок.
Тьфу, млять… вот же сучка. Да и я тоже хорош. Заподозрил ее в том, на что она совершенно не способна. Сука! Кукла бездушная. Нацистская сволочь.
Вот, так… и будь что будет. Надоело. То ли дело, наши советские девушки. Добрые, покладистые… М-да… конечно лишку хватил, но все равно они лучше.
– Ну пожалуйста!..
Я поднял глаза и увидел, как шведка хитренько улыбается.
– Вы же мужчина Алекс и не заставите меня бегать…
Во, мля… Ну не сучка?
– Не заставлю конечно, а вообще, я уже начинаю жалеть, что спас вас из пожара…
– Хам!.. Варвар!.. Отправлю в концлагерь!.. Потом…
Находясь в совершенно ошеломленных чувствах, я побрел за дичиной, а уже возвращаясь, неожиданно увидел камуфлированный «Опель-Капитан», подкативший в нашему «Хорьху», рядом с которым Брад устраивал полевой лагерь. И в открытом кузове «Опеля» виднелись мышиного цвета фуражки вперемежку с касками.
Брад размахивая руками стал показывать визитерам в нашу сторону…
– Фрекен Гедин?
– Не переживайте Алекс…
Шведка спокойно направилась в лагерь, ну а я… я побрел следом пытаясь утихомирить бешено бившиеся сердце. Сука… чую, неспроста мыши эти понаехали. Если в лаборатории случались нештатные ситуации, то ей просто звонили или приезжал «Опель – Блиц», но никак не автоматчики…
– Оберст Эрнст Клозе, – откозырял Катарине приземистый крепыш с породистой рожей пресеченной красным уродливым шрамом и Рыцарским крестом на мундире.
Два автоматчика, в роли силовой поддержки почему-то выступали парашютисты, рассредоточились по сторонам, причем один из них направил свой автомат на меня. Гауптман сопровождавший полковника, отстегнул застежку на крышке кобуры…
– …вам необходимо проехать с нами для прояснения некоторых обстоятельств…
Господи!.. то есть Маркс! Так это правда?.. Катарина шпионка?.. Но какого хрена ее арестовывают парашютисты? У оберста и гауптмана, «чайки» в петлицах и значок с пикирующим кондором присутствует. Странно
– Хорошо оберст, но мне надо заехать домой переодеться. К тому же, я поеду на своей машине.
– Вы поедите с нами и на нашей машине, – нахмурился оберст. – Это простые формальности, так что много времени они не отнимут.
– Что вы себе позволяете, сегодня же об этом произволе узнает Рейхсканцлер! – зло выкрикнула шведка. – Я никуда с вами не поеду…
– Вы поедите! – полковник нетерпеливо схватил Катарину за руку и дернул к себе. – Проклятая предательница…
Договорить он не успел…
Хороший арест – это тихий, спокойный арест, а лучше всего, когда клиент сам приходит на прием. Все театральные эффекты от лукавого и признак жесточайшего непрофессионализма. Я уверен, Абвер сработал бы гораздо аккуратнее. Но Люфтваффе далеко не Абвер. Значит получайте. На войне непрофессионализм влечет за собой только смерть.
Последующие события запечатлелись у меня в памяти как череда стоп кадров..
Брад, как распрямленная пружина крутнулся и блеснувший в воздухе клинок кукри с жутким хрустом срубил полковнику голову. Фуражка покатилась по песку, а голова свалилась вперед на грудь, удерживаемая только лоскутом кожи.
Визг Катарины и фонтан нереально яркой, красной крови, взмывший в воздух.
Гауптман успевает вытащить «Вальтер» из кобуры, но хищно изогнутое лезвие уже по рукоятку торчит у него в груди…
Что было с ним дальше я не видел, потому что сбросив на песок чехлы с ружьями, всем телом повис на автоматчике, разворачивая его в сторону второго стрелка. Удалось подбить немцу руку и автомат выплюнул очередь прямо в живот второго парашютиста, не успевшего вскинуть свое оружие.
Клятый германец, увидев что застрелил своего же товарища, заревел и сделал попытку перебросить меня через себя.
– Мля-а-ать… – чувствуя как взлетаю в воздух, я зацепил сгибом локтя подбородок фрица и соскальзывая, сильно дернул его в сторону и вверх.
Чистейший экспромт, но это единственное что я могу сделать. Фриц габаритней и сильнее намного. Боров мля… тевтонский…
Хруст, невнятное бульканье…
Автоматчик как мешок с тряпьем свалился на песок. Рядом брякнулся автомат.
– М-мать… – я сам упал на колени и постарался вдохнуть хотя бы чуть-чуть воздуха. Ну не восстановился я еще. Продышался, поднял голову и увидел как шведка стоит на коленях перед Брадом, а сам гуркх сидит облокотившись на машину и прижимает руки к животу. А под ними, на рубашке, расползается кровавое пятно…
– Фрекен Гедин, может вы мне объясните ради чего, я только что сунул свою голову в петлю? – заорал я вдруг нешуточно разозлившись. – И что нам теперь, черт
