— Открой пары, — командовал Гога. — А вы, господа, сюда, за мной. Тут у нас моторная лодка приготовлена, до утра километров сто сделаем, а там недельку по образу пешего хождения. Вряд ли нас там накроют.
— М-р Паркер, придется вам посмотреть, как мы по лесам ходим, — весело сказал он, когда они спускались по крутому склону к берегу.
XVIII
ГДЕ ЖЕ ОНА?
В кабинете у Бернье зазвонил телефон. Он машинально взял трубку.
— М-ль Дикова хочет с вами говорить, — сказала телефонистка, — можно соединить?
Французский делец даже подскочил на своем директорском кресле.
— Как Дикова? Да, да соедините сейчас же, — приказал он. Он привстал, чтобы быть ближе к аппарату, точно это приблизит его к тому, кто его вызывал.
— Здравствуйте, м-р Бернье. Я приехала. Вы хотите меня видеть? — услышал он в трубке знакомый голос.
— Откуда вы? Когда приехали? Как хорошо, — вырвалось у француза. — Почему вы звоните? Приходите сейчас же сюда.
— А я боялась, что вы не захотите меня видеть, — продолжала его секретарша. — Но только первый раз лучше встретиться в городе. Когда вы свободны?
— Я сейчас свободен, если можете, приезжайте сейчас же в кафе, — и он назвал известное кафе на Больших бульварах.
— Хорошо, я приеду.
Бернье был очень занят, но он бросил все и заторопился на свидание со своей секретаршей, которая за последние недели причинила ему столько хлопот и неприятностей.
Уже две недели, как он ничего не знал о судьбе ее и Паркера. Последнее, что сообщил Ланг, был рассказ о бегстве из поезда. Бернье все это казалось совершенно невероятным, особенно сведения о том, что Паркер принимал участие в освобождении Диковой. Он несколько раз был у высоких советских дипломатов. Видел, что они беспокоятся, сердятся, но до конца не верил им, считал, что они что-то скрывают, что их рассказ не соответствует истине.
— М-р Бернье, нам, вероятно придется прервать наш договор. Ваш компаньон и ваша секретарша замешаны в преступной деятельности против нашего Союза.
— Это не может быть, — горячился Бернье. — Я этому не поверю, пока не услышу, что они мне расскажут. Где же они? Вы скрываете. Наверное, вы держите в тюрьме не только Дикову, но и Паркера. Это вам даром не пройдет.
— Да нет же, они бежали из поезда. Это целая организация. Участие Паркера для нас подтверждает предположение о связи этой организации с одной иностранной державой. М-р Бернье, мы от вас этого не ожидали, — говорил советский дипломат с упреком.
— Вы не имеете права меня упрекать. Это все не так, — сердился француз. — Вы их держите взаперти. Я это выясню, я не допущу…
— Да нет же. Они ушли. Они тяжело ранили солдата. Они… — Дипломат запнулся, так как ему была дана строгая инструкция ничего не говорить о брильянте. — За ними были посланы три отряда. Несколько раз нападали да их след, но не смогли их настигнуть.
Бернье волновался не из-за договора, не из-за неприятностей с советскими дипломатами — хоть он и вел с ними дела, но не считал их настоящими дипломатами, представителями государственной власти. Его беспокоила судьба Тани. Он несколько раз вызывал к себе ее отца, хотел понять его настроения.
— Что же я могу вам сказать? — говорил тот. — Советчики утверждают, что они бежали и что их не поймали. С того места, где они оставили поезд, до границы больше тысячи верст. Надо ждать. А может быть, они и в руках советчиков. Ничего не могу сказать.
Бернье поражало спокойствие этого человека, ведь вопрос шел о жизни его дочери. В последний раз поразил его и сам Диков. Обычно он являлся к нему в шоферской форме, а в этот раз был в штатском, и опытный глаз француза заметил, как Диков хорошо носит свой костюм, а к тому же в петличке у него был орден Почетного Легиона.
— Когда вы его получили? — спросил Бернье.
— Очень давно, г-р директор. Когда ваше правительство уезжало в Бордо, а мои драгуны квартировали в чистеньких городках Восточной Пруссии, — сказал он с улыбкой.
У Бернье было достаточно оснований, чтобы сердиться на свою секретаршу. Но он ехал в кафе не для того, чтобы ее отчитывать. Он хотел с ней поскорее увидаться. Он по ней очень соскучился. Это он понял, или в этом он решил наконец себе признаться, когда услышал ее голос в телефоне.
Он, как мальчишка, торопился на свидание, совершенно не думая о тех, очень важных для его компании вопросах, которые он должен будет задать Диковой.
Бернье представлял себе, что увидит Дикову с обветренным лицом, загорелую, может быть в дорожном костюме.
Она поднялась ему навстречу и немного виновато улыбнулась своей широкой улыбкой, обнаруживающей красивый ряд зубов. Ее ногти, как всегда, были тщательно отполированы, лицо было чуть-чуть загорелое, но совсем не было впечатления, что она вернулась из какого-то продолжительного путешествия или похода.
Из-под маленькой соломенной шляпы блестели два больших серых глаза.
— Здравствуйте, м-р Бернье, не сердитесь на меня. Я виновата перед вами, но гораздо меньше, чем вас уверяют, — сказала Таня, протягивая ему руку.
Как он мог сердиться, когда радость сразу охватила его при виде ее?
— Что вы сделали, что случилось, откуда вы явились? — забрасывал он вопросами Таню, не выпуская ее руки. — А где Паркер?
— Паркер? Паркер в Лондоне. Он, вероятно, приедет сюда не сегодня-завтра, — ответила она, улыбаясь.
— Но когда же вы приехали, откуда вы приехали, что там произошло? Правда ли это, что здесь рассказывают? — торопился он задавать вопросы, а сам старался поймать ее взгляд.
— Что правда? — засмеялась она.
— Что вы участница антисоветской организации, что вы воровали золото, что Воронов бежал с вами, что было произведено нападение на поезд, в котором вас везли в Москву, и что Паркер помогал нападавшим?
— А потом что? — подняла она на него свои глаза.
Бернье забыл, что потом, он забыл все, кроме этих глаз, и так не хотел, чтобы они отвертывались от него.
— Потом, потом… как хорошо, что вы вернулись. Без вас было так скучно, я так беспокоился о вас.
— Нет, нет, я не о том, — прервала она, улыбаясь. — Вы говорите, что меня освободили из поезда, ну, а потом что?
— А потом они утверждают, что две недели тому назад вы бежали в леса и за вами была послана погоня, но вас не поймали.
— Ну посмотрите на меня, м-р Бернье, похожа ли я на человека, который две недели провел в лесах, да еще на севере России? — засмеялась она. — Вы не знаете русского севера, там сейчас миллиарды комаров, и человек, не привыкший к ним, через день весь будет в волдырях. Да пожалуй, после двухнедельного странствования по лесам мне не надеть бы было сразу городских туфель.
Бернье взглянул на собеседницу и согласился с ней, что ее вид не обнаруживал в
