— Как зачем, надо же было помочь освободить Дикову, ведь ей угрожала смерть. — Он снял очки и стал их усиленно протирать и, немного с виноватым видом, посмотрел на Бернье.
— Это же была Таня Дикова, не мог же я ее оставить, — добавил Паркер.
— Вот что, — засмеялся Бернье. — Ах уж эти русские женщины, — сказал он не столько с упреком, сколько с радостью, потому что вспомнил свою Дикову.
— Но вы о деле не беспокойтесь, Бернье, — добавил Паркер, — я сделал очень интересное открытие и предлагаю вам совместную эксплуатацию. Но теперь скажите мне, приехала ли моя спутница? — у него чуть не вырвалось — «моя Таня».
— Не думаю, — засмеялся Бернье. — Мне кажется, что Дикова, с которой и виделся эти два дня, была одним лицом. Впрочем, после вашего рассказа я ничего не могу утверждать. Может быть, она и приехала и я с ней разговаривал. Впрочем, на лице той Диковой, с которой я виделся, нет следов комариных укусов.
Они встретились в кафе втроем — Паркер, Бернье и Дикова — его секретарша.
Паркер с удивлением рассматривал ее лицо. Как она была похожа на его Таню, только в ее серых красивых глазах совершенно не было синего золота.
Как только кельнерша отошла от них, Бернье забросал Таню вопросами, пытаясь придать голосу оттенок упрека, но это у него не выходило.
— Нет, скажите же мне, — настаивал он, — где же вы все время были?
Таня улыбнулась.
— Тихо сидела на прелестной ферме в Люксембурге. Не прочь была бы пожить там еще. Одно время только было очень страшно за моего двойника.
Паркер терпеливо ждал своей очереди задать вопрос.
— А где же ваша кузина? — наконец спросил он. — Когда мы расставались в маленьком норвежском городке, она обещала скоро встретиться со мной в Париже.
Таня взглянула на него, увидела, как он ждал ответа, и опустила глаза.
— Ее здесь нет, она не может теперь вас видеть, — тихо сказала она.
— Почему не может? — забеспокоился Паркер. — С ней что-нибудь случилось?
— Нет, совершенно ничего. Она сейчас отдыхает в деревне и я надеюсь, что ей дадут несколько месяцев.
— Но где же она? Я хочу к ней поехать, — настаивал англичанки.
Дикова сосредоточенно водила спичкой по столику, точно на это было направлено все ее внимание.
— Кузина просила вам передать, — сказала она, поднимая на него глаза, — что пока она не кончит своей работы, она не может с вами встретиться. Она считает себя связанной и считает недопустимым, чтобы личная жизнь помешала делу, которое она делает.
Паркер снял очки и начал усердно их протирать носовым платком.
— Да, но она мне сказала, что мы скоро встретимся в Париже, а вы теперь говорите совсем другое? В чем дело?
Дикова пристально посмотрела на него и медленно, точно подбирая слова, сказала:
— У нее не было решимости это вам сказать. Но она уверена, что вы поймете.
Паркер не хотел уезжать из Парижа. Его тянуло к кузине его Тани. Они были так похожи. Он хотел узнать как можно больше подробностей о ее жизни.
Уже темнело, когда сильный автомобильный гудок раздался за ним, когда он переходил под густыми деревьями Кур-ля-Рейн около Конкорда. Он быстро отошел в сторону. В двухместном нарядном автомобиле сидел бритый рыжеватый господин. Сперва Паркер не обратил внимания на него, но вздрогнул, когда услышал знакомый насмешливый голое:
— Как, комары больше не беспокоят?
Паркер всмотрелся в лицо автомобилиста и узнал Гогу, у которого усы были сбриты и волосы покрашены в рыжий цвет.
— Садитесь, — сказал тот.
— Слушайте князь, это поразительно, как вы научились так гримироваться, — изумился Паркер.
— Обстоятельства, дорогой мой, обстоятельства, — засмеялся его собеседник. — Есть русская поговорка — назвался груздем, полезай в кузов. Почему же, если международные жулики умеют гримироваться и скрываться, так патриоты великой страны, работающие над ее освобождением этому не могут научиться?
Они въезжали в Булонский лес.
— Скажите, князь, где Таня? — спросил Паркер. — Я не буду ее тревожить. Но я хочу знать, мне надо знать, где она. Вы же знаете наши отношения. Знаете, что я сделал ей предложение, и оно не было отвергнуто.
— Паркер, дядя Володя ей предложил прекратить работу. Она свое сделала. Но она и слышать не хочет, считает, что это будет дезертирство. Стала нас упрекать, что мы толкаем ее на дезертирство. Остается ждать, мой дорогой, ничего не поделать. Не спрашивайте меня, где она. Не ищите ее, это бесполезно.
Паркер слушал, но сейчас же решил найти ее во что бы то ни стало.
Об авторе
Аркадий Альфредович Борман (1891–1974) — писатель, журналист, юрист, общественный деятель. Сын писательницы, критика А. В. Тырковой-Вильямс (1869–1962), стоявшей у истоков Конституционно-демократической (кадетской) партии, от ее первого брака с инженером-кораблестроителем А. В. Борманом.
А. А. Борман, уроженец Петербурга, в 1905 г. находился с матерью в Париже во время ее нелегальной эмиграции, посещал французскую школу. Окончил юридический факультет Санкт-Петербургского университета. Служил присяжным поверенным. Во время Гражданской войны выполнял политические поручения генералов А. И. Деникина и П. Н. Врангеля.
В 1920 г. эмигрировал, жил в Лондоне и Париже. Участвовал в работе Российского центрального объединения в Париже. Сотрудничал в газете «Возрождение», журналах «Часовой», «Сигнал» и др., был корреспондентом английской «Daily Telegraph».
В 1951 уехал в США, около 13 лет проработал в русской редакции радиостанции «Голос Америки», сотрудничал в газетах «Новое русское слово» и «Русская мысль», публиковался в журналах «Вестник РСХД», «Возрождение». Автор книги «А. В. Тыркова-Вильямс по ее письмам и воспоминаниям сына» (1964).
Роман «Синее золото» был впервые опубликован в 1939 г. в Шанхае издательством «Слово». В тексте исправлены наиболее очевидные опечатки и некоторые устаревшие обороты. Орфография и пунктуация приближены к современным нормам.
Примечания
1
«Маленькая русская» (фр.).
2
Здесь: «маленькая стенографистка» (фр.).
