Дуняша вздрогнула и осела от его слов, они, как ножом, прошли по ее сердцу. Петр только добавил:
– В тот момент было такое месиво! Возможно, его только ранило, может, его в госпиталь отправили, последствий я не знаю. Жди, дорогая, своего Данилку, не теряй надежды, быть может, твоя любовь спасла его.
Дуняша не переставала ждать всю свою оставшуюся жизнь. Поначалу она ездила в Навлю, на станцию, и встречала поезда, которые шли с Украины, ведь Петр сказал ей, что они были именно там. Она вглядывалась в лица приезжих фронтовиков, видя в каждом своего Данила, но он так и не вернулся.
Со временем она перестала ездить в Навлю, а просто выходила на дорогу и встречала всех идущих в село в надежде, что он вернется. Люди стали поговаривать, что Дуняша тронулась рассудком, замкнулась в себе еще больше и не хотела ни с кем говорить, настолько ей было больно. Колхозным собранием было решено построить ей, как неимущей и одинокой, маленький домик.
Но жизнь не останавливается, время берет свое, и перед ней стал выбор, где себя применить. Нужно было искать работу и зарабатывать себе на жизнь. Дуняшу взяли на работу санитаркой в местный фельдшерский пункт, где фельдшером была Антонина Федоровна. Работа ей была по душе, она, казалось, всю свою нерастраченную любовь обратила в любовь к людям, больным, и ей стало легче и интереснее жить.
Дуняша подружилась с Таней Фирсовой и часто приходила к ней полюбоваться ее цветами, да и просто поговорить, ее домик находился неподалеку. Чтобы сделать Дуняше приятное, Таня посадила на своей клумбе два подсолнуха в память о ее любви к Данилке.
В народе говорили, что в возрасте Дуняша немного тронулась умом, но все это оправдывала война, потеря единственного любимого человека и долгая одинокая жизнь. Ушла из жизни она тихо и незаметно. Люди говорили, что в последний раз ее видели бродившей в зарослях камыша. Она простирала руки к небу сквозь солнечные лучи, грибной дождь и зеленую осоку. Душа ее взлетела в небесный рай и воссоединилась с душой любимого Данилки. История красивой любви между ними передавалась через поколения, как история самой светлой любви, которую убила жестокая война и фашисты.
Возрождение села
Мирная жизнь в послевоенное время постепенно набирала силу. Село Глинное постепенно застраивалось, односельчане возвращались с войны, из лагерей и скитаний. Но прежнего порядка, ровных застроенных улиц не было, кругом валялись обожженные бревна, ненужная утварь, да кое-где торчали печные трубы на горушках. Особо печальное зрелище представляла собой разбомбленная церковь, от которой осталась только груда почерневших от пожарищ камней да кирпича. В церковь немецкая артиллерия била прямой наводкой. Эта картина и сейчас, когда ужасы войны остались в прошлом, не давала людям забыть о бесчеловечности недавней войны.
Колокол, этот глас бога для народа, упал на землю и от удара раскололся на части. Его огромные обломки долго лежали на земле, пока их не увезли на переплавку. Церковь Святой Богородицы в этом месте, к сожалению народа, больше не построили. Советская власть после войны была безбожной властью, и никакого дела ей не было до разрушенных церквей. Дед Гриша часто в сердцах говорил: «Что мы, теперь и Богу помолиться не имеем возможности?! Всего нас лишили!». Хотя народу последовательно внушали, что мы победили немцев под руководством товарища Сталина, но большинство все же верило в то, что русскому народу не дал погибнуть, прежде всего, Бог и сплоченный русский дух, иначе как бы мы смогли одолеть эту чудовищную гитлеровскую машину.
Таня частенько ходила на развалины церкви, иногда ей казалось, что это не ветер дул и гудел над рекой Навлей, а красиво пел мощный церковный хор. На месте церкви построили школу, и вскоре здесь зазвенели детские голоса. Рядом построили сельсовет, на крыше которого был водружен красный флаг, символ советской власти. Без председателей и парторгов, в то время даже солнце не могло взойти, а вот церковь для русского православного народа была под запретом. Но народ не забывал Бога, на престольные праздники, детей крестить ходили пешком, порой в Трубчевск, за десятки километров, а то и в стольный град Брянск. Там хоть и разбитые войной, но сохранились храмы, можно было помолиться перед алтарем и поговорить с батюшкой.
Помнили все и тот скорбный момент, когда за убежищем у Нерусы местная полиция расстреляла отца Александра с его молодой дочерью, красавицей Ольгой. После войны Таня всякий раз, идя в лес, за Крюцкие покосы, обязательно сворачивала, чтобы посетить их могилы и положить букетики цветов. Кресты на их могилах почти сгнили и ушли в землю и некому было поправить их и поставить памятник. Люди возвращались в родные места и сразу принимались за строительство своего жилья.
Возвращались местные жители из разных мест, кто с фронта, кто с каторжных работ, из лагерей. Но были и такие, кто отсиделся в теплых местечках. Например, Алдонья Комогорова и Алена Фирсова были репрессированы и посланы в Берлин. Работали они на кондитерской фабрике, где было сытно и тепло, а посылали туда статных, здоровых молодых девушек. Со временем они даже смогли выучить язык и неплохо изъясняться по-немецки. Но когда война закончилась и наши войска освободили Берлин, они, как и все, испытали огромную радость Победы. С чувством счастья и глубокого удовлетворения они вернулись в свое родное село, чтобы строить свою жизнь и заводить семьи.
Поначалу девушки поселились у Агафьи, матери Алдоны, которая с радостью дождалась свою дочь. Но когда на утро мать подала на стол одну картошку с капустой, девушки фыркнули и отказались от завтрака, избалованные немецкими деликатесами. Но голод – не тетка, пофыркав день другой, им пришлось, как и всем, привыкать к послевоенной жизни и скромному питанию, порой без даже хлеба.
Времена были голодные, а работать приходилось за двоих – не хватало мужской силы. Мужики, возвращаясь с фронта, часто были покалеченные, раненые. Несмотря на Победу, им было тяжело отходить от страшной войны. Никто и не думал, что война затянется на долгие, мучительные пять лет и принесет столько горя всему народу. А скольких своих сыновей и дочерей потеряла наша Родина, сколько полегло на полях сражений и от фашистских казней. Горе русского народа было неизмеримо.
Но постепенно восстановили колхоз, многие подались работать в леспромхоз. Восстановили фермы, засеяли поля, создали
