Джоан быстро отвернулась, обескураженная тем, что потеряла над собой контроль. Арчибальд испытывал истинное удовольствие, провоцируя ее. Это ему нравилось почти так же, как проявлять свой злобный нрав и распускать руки. Что ж, она не позволит ему испытать извращенное наслаждение, не даст ему развлечься.
Если бы она могла хотя бы на миг поверить, что сможет добиться справедливости, она бы немедленно встала и рассказала всем, что за чудовище сидит среди них. Но столь глупый поступок только доказал бы ее недееспособность. Джоан постоянно напоминала себе, как трудно ей было спастись от него, как долго и упорно она трудилась, чтобы построить безопасное убежище для себя и сына. Один неверный шаг – и все пойдет насмарку.
Ярость подталкивала ее к безрассудству, но инстинкт выживания оказался сильнее. Ей было безмерно трудно склонить голову, чтобы создать впечатление кротости и покорности, но она сделала это, мысленно желая Арчибальду гореть в аду. Она досчитала про себя до двадцати и подняла голову. Оказалось, что бывший супруг уже ушел. Но не был забыт.
Малколм во все глаза смотрел на Джоан. Ему казалось, что она излучает сияние. А пахло от нее восхитительно – цветами и мылом. Ее лицо было спокойным, однако он знал, что она взволнована. Девушка почти не притронулась к еде, ее лицо оставалось бледным, а в глазах застыл страх.
У него появилось желание осторожно убрать белокурые локоны, выбившиеся из-под венца, утешить ее, проявить свою доброту. Но он благоразумно воздержался.
Он много слышал от Джеймса об эгоизме и холодности Джоан. Много лет назад он сам стал свидетелем ее надменности и высокомерия. Многие говорили, что у нее ледяное сердце, и тому было много свидетельств. Эту женщину следовало избегать любой ценой. Малколм знал это, понимал, принимал, и все же… все же…
Ее уязвимость тронула его, королевские манеры заинтриговали. Ее красота была совершенной. Но Малколм был мужчиной, которому требовалось от женщины много больше, чем прелестное личико. По правде говоря, учитывая все, что он знал о ней, у него не было ни одной причины восхищаться Джоан Армстронг.
И так уж вышло, что он не мог не восхищаться ею.
– Желаю вам хорошего вечера, сэр Малколм, – громко объявила она.
– Леди Джоан. – Он встал и элегантно поклонился.
Малколм проводил ее взглядом. Плечи расправлены, голова высоко поднята – королева и только. Но ведь он видел испуг в ее глазах, когда она смотрела на бывшего мужа, слышал дрожь в голосе, когда она говорила о нем. При этом она не побежала, даже не ускорила шаг, а удалилась медленной величавой поступью, с уверенностью, которой мало кто из женщин мог похвастать.
Он с трудом отвел взгляд от скрывшейся в полумраке фигуры. В конце концов, ему есть о чем думать, кроме леди Джоан. Жаль, конечно, что она не смогла сообщить ему никакой информации о томящейся в заточении Бриенне Макферсон. Все, что он узнает о девушке до того, как предстанет перед ее отцом, будет ему полезно.
Малколм отодвинул тарелку и взял кубок. Несколько воинов уже покинули зал, но остальные еще ели и пили, в том числе его отец и лэрд Макферсон. Напряжение, повисшее между ними, казалось, можно было потрогать руками, но следует отдать им должное, оба вели себя вполне цивилизованно.
Строго говоря, это почти ничего не значило. Малколм знал, как мало нужно, чтобы вспыхнула ссора и кланы пошли друг на друга войной. Он поморщился, думая, как поведет себя лэрд Макферсон, оказавшись лицом к лицу с человеком, которого он считает обесчестившим свою дочь, но потом отмахнулся от неприятной мысли и решил, что есть только один способ это узнать. Завтра все станет ясно.
Глава 5
Занятая мыслями о сыне, Джоан подавила страх и вышла из замка. Ночь была безоблачной и холодной, на небе мерцали звезды и мягко светила полная луна. В другое время она бы остановилась, чтобы полюбоваться красотами природы, но сейчас у нее не было на это времени. Необходимость прижать Каллума к груди, собственными глазами убедиться, что он в безопасности, оказалась настолько сильной, что Джоан не могла ждать.
Жаль, что она не могла использовать один из подземных ходов, чтобы выйти за пределы стен. Нельзя было рисковать и обнаружить его местонахождение, когда во всех коридорах толпятся незнакомые люди. Поэтому она прошла через двор и подкупила стражников у ворот, чтобы они отвернулись, пока она будет проходить мимо них.
Джоан очень спешила. Стремясь как можно скорее попасть к сыну, она быстрыми шагами пересекла внутренний двор. Когда она обнаружила, что во дворе вокруг костров собрались чужие люди, ее удивлению и досаде не было предела. Она никак не ожидала, что ночью здесь будет так людно.
Решимость Джоан слегка поколебалась, но мысли о сыне довольно быстро ее возродили. Нахмурившись, она надвинула на лицо капюшон, спрятав не только лицо, но и золотистые волосы. Она издалека узнала нескольких солдат из клана Фрэзера и хотела быть уверенной, что они ее не узнают. Ведь ее муж… бывший муж… щедро вознаградит каждого, кто ее унизит.
Джоан приходилось внимательно следить и за людьми, и за дорогой, и она шла так быстро, как только позволяли неровности почвы. Когда впереди показались ворота, она с облегчением вздохнула, но тут неожиданно перед ней замаячила массивная фигура.
Джоан замерла и почувствовала, как по спине потекла струйка холодного пота. К ней потянулась широкая, покрытая шрамами рука, и она вскрикнула от боли, когда ее схватили сильные мясистые пальцы.
– Куда ты так спешишь, девка? – спросил знакомый голос.
Йен. Она бы узнала этот голос из тысячи других. Йен был капитаном стражи Фрэзера, человеком, не ведающим совести и чести и не в меру гордящимся своей слепой преданностью Арчибальду. Он наклонился к ней, и Джоан почувствовала отвратительный запах кислого вина, коим, очевидно, он был налит под завязку. Она инстинктивно отпрянула, но, к счастью, капюшон остался на месте, и мужчина ее не узнал.
Пока не узнал.
Джоан подавила охвативший ее страх, зная, что если поддастся панике, то не сможет ясно мыслить. Йен намного сильнее, и справиться с ним она не сможет. А значит, единственный способ избавиться от него – перехитрить.
– Отпусти меня немедленно! – приказала она громким и уверенным тоном.
Йен ослабил хватку и наклонил голову, стараясь разглядеть ее лицо.
– Леди Джоан?
Господи, спаси и помилуй! Он узнал ее голос. С отчаянно бьющимся сердцем Джоан выдернула руку и отступила в тень, молясь, чтобы судьба
