Он тоже не знал. Ничего подобного с ним раньше не было. У него было много женщин… женщин на одну ночь, но этот опыт был не применим к отношениям с Эвой-Мари. Сейчас у него была связь с женщиной, с которой он был знаком, но совершенно не знал.
– Может быть, нам все же следует установить правила?
Непонятно, что побудило его задать этот вопрос. Но он догадывался, что Эви переполняют противоречивые чувства, и он хотел ее поддержать.
– Так просто?
– Так просто. И первым правилом должно быть уважение. Договорились?
Она не ответила, просто кивнула.
– А правило номер два… – Мейсон приблизился, их тела соприкоснулись, и сразу стало жарко.
Затаив дыхание, Эва-Мари спросила:
– Правило номер два?
– Позволь мне показать тебе.
И он показал.
Мейсон придвинулся так близко, что ей трудно было даже вздохнуть, и торопливо снял с нее рубашку. Соски Эвы-Мари моментально затвердели от ночной прохлады, у нее перехватило дыхание. Затем он быстро освободился от своей рубашки и прижал Эву-Мари к груди, согревая ее теплом своего тела. Даже если бы Эва-Мари напрочь забыла обо всем, одно она запомнила бы точно: как горяча была его кожа и как нежны были его руки, заключившие ее в объятия.
Но на этот раз она не намерена была ждать. Она подалась ему навстречу и, запустив пальцы в его волосы, прижалась губами к его губам. Не прерывая поцелуя, она оседлала Мейсона, обхватив ногами его бедра. Даже сквозь грубую ткань джинсов она почувствовала, как напрягся его член. Ощутив его эрекцию, она застонала от нарастающего возбуждения и выгнула спину, чтобы прижаться к его плоти еще сильнее. Стоны ее смешались с шумом ручья и шелестом листвы под порывами ветра, все переплелось. Чувства Эвы-Мари обострились.
Сгорая от нетерпения, Мейсон уложил Эву-Мари на одеяло, стянул с нее сапоги для верховой езды, а затем джинсы и трусики. По телу девушки пробежала сладостная дрожь. Мейсон освободился от одежды, накрыл ее своим телом и впился в губы неистовым поцелуем.
Сердце его бешено колотилось в груди, плоть изнывала от желания близости. Резким движением он развел ее бедра и прижался своим возбужденным членом к ее лону. Все внутри ее сжалось. Она пыталась понять, что с ней происходит.
Лучше просто чувствовать. Думать – излишне.
Его рот пожирал ее. Покусывая, посасывая, изучая. Эва-Мари была готова провести свое собственное исследование. Ее руки путешествовали по его спине, постепенно продвигаясь на территорию ниже пояса. Ягодицы Мейсона были крепкими и мускулистыми, стальные мышцы играли под гладкой кожей. Не удержавшись от искушения, Эва-Мари впилась ногтями в его сексуальный зад. Мейсон вздрогнул всем телом и в отместку жадно прильнул к ее шее яростным поцелуем. Он сильно втянул губами нежную кожу чуть выше ключицы, оставив на ней заметный след, а потом прикусил это место зубами. В ответ Эва-Мари лишь сильнее вцепилась в его спину, расцарапывая кожу. Их стоны, заглушаемые журчанием ручья и шелестом листвы, наполнили воздух.
Не выдержав сладостной пытки, Мейсон отстранился и перевернулся на спину.
– Делай со мной, что хочешь, Эви, – выдохнул он.
К удивлению Эвы-Мари, эта идея вдохновила ее, хотя она все еще испытывала неловкость.
– Ну же, Эви, – нетерпеливо прошептал Мейсон, – удиви меня!
Сила его слов разрушила оставшиеся барьеры. Преодолев смущение, она снова оседлала его. Прилив желания был настолько сильный, что вызвал судорогу.
Мейсон растянулся на одеяле и сдался на его милость. Она приняла его капитуляцию. Одним быстрым движением она впустила его в себя. Ее тело вздрогнуло от вторжения, и она ощутила головокружительное чувство наполненности и единения с Мейсоном. Запрокинув голову и постанывая, Эва-Мари принялась двигаться вверх-вниз, то ускоряя, то замедляя ритм. Мышцы ее лона сокращались вокруг его напряженной плоти в предвкушении экстаза. Она никогда не испытывала такого чувства власти – она могла делать с ним все, что хочет.
Мейсон впился пальцами в ягодицы Эвы-Мари, поддерживая и направляя движения. Ее тело вошло в ритм, как будто она скакала так всю жизнь. Почувствовав приближение оргазма, Мейсон схватил ее руки в свои, чтобы усилить их связь. Эва-Мари смотрела ему в лицо, когда двигалась, и видела, что он испытывает наслаждение.
Они тяжело дышали, балансируя на грани оргазма, но не пересекая ее. Все произошло слишком быстро. Эва-Мари не могла больше сдерживаться. Она сделала более глубокое движение. А затем еще, и еще раз. Взрыв наслаждения дал ей ощущение полета.
Мейсон приподнялся, крепко обхватил ее за талию и излился в нее с низким стоном.
Эва-Мари, обессиленная, распласталась на его груди.
Она знала: эту ночь она не забудет никогда.
Глава 12
– Джереми, ты не знаешь, куда она поехала? – спросил Мейсон, войдя в свою спальню. Джереми поднял глаза от клавиатуры и моргнул, но не ответил.
– Я видел, как ее машина уезжала, когда выходил из конюшни, – подсказал Мейсон.
– А, ты об Эве-Мари? – рассеянно сказал Джереми. – Да, она поехала в библиотеку, кажется.
Библиотека? Она всегда любила читать, но… Вдруг в его ушах прозвучал надменный голос Дол-тона Хайятта: «…она устроилась на работу в библиотеку». Мейсон попытался продолжить разговор как ни в чем не бывало, но в глубине души ощутил беспокойство.
Мейсон поспешно сбросил с себя рабочую одежду, принял душ и оделся. Через двадцать минут он покинул поместье.
Главный филиал библиотеки города был расположен недалеко от дома. Войдя в здание, он увидел двух библиотекарей в отделе выдачи книг, но прошел дальше, продолжая охоту. Наконец он услышал знакомый грудной тембр, который привел его… в детскую комнату.
Застекленная дверь в комнату была приоткрыта. Мейсон остановился, чтобы понаблюдать за Эвой-Мари, пока та его не видит. Она читала детям, сидящим вокруг нее на маленьких стульчиках и пуфиках, какую-то книжку. Он не вслушивался в слова, сосредоточившись на интонации. Как он обожал ее голос, но больше всего его поразило выражение ее лица. Спокойное. Счастливое.
Она выглядела довольной.
С момента его возвращения он несколько раз видел Эву-Мари счастливой: когда она говорила о своем доме, на конюшне после рождения жеребенка и… в моменты их близости. В остальное время ее лицо оставалось сосредоточенным и серьезным. Эту маску она использовала, чтобы скрыть свои чувства. Но сейчас она выглядела беззаботно.
Эва-Мари закончила читать сказку и подняла глаза. Заметив Мейсона, она вздрогнула от неожиданности. Ее взгляд снова стал напряженным и недоверчивым – прежняя маска отчуждения вернулась. Мейсон почувствовал, как между ними опять возводятся барьеры. Это означало, что это место и эта работа важны для нее. Вспоминая, как сильно она любила книги, видя, сколько книг в ее комнатах в доме и как она рада общению с детьми, трудно было не понять этого.
Мейсону понравилось, что она предприняла шаги, чтобы создать что-то значимое в своей
