– Ты весь день отбивалась от нового жениха или предложений лучшей работы?
– Нет, – отрезала она. – Ничего подобного.
Ему показалось, что Эва-Мари вот-вот бросит трубку.
– Поговори со мной, Эви, – предложил он, словно бросая вызов. – Я помогу тебе развеяться.
Эва-Мари устало вздохнула. Но Мейсон и не думал отступать – он решил возбудить ее.
– Скажи мне, что тебе больше всего понравилось из того, что мы делали вместе?
– М-м-м, что?
– Давай, малышка. Скажи мне, чего тебе хочется.
В его голосе прозвучало нетерпение.
– Я не знаю, – прошептала она, и между ними повисла тишина.
– Я жду. – Голос Мейсона дрожал от возбуждения.
– Когда ты… – она откашлялась, – когда ты поцеловал меня в шею.
Мейсон вспомнил, как он сделал это, во всех подробностях.
– А мне понравилось, как ты реагировала на это. Стонала. Царапала ногтями мою спину. Прижималась ко мне…
Каждое слово вызывало новый образ. Его тело сразу отреагировало, и он захотел повторить все прямо сейчас.
Она это тоже почувствовала. Он мог судить об этом по ее учащенному дыханию. Была ли она готова еще поиграть?
– Теперь скажи мне, как бы ты хотела, чтобы я тебя потрогал.
– Руками… – произнесла она смущенно, – грубыми мозолистыми руками.
Такими, как у него.
– Хочу ощутить силу твоих рук. Чтобы ты направлял меня. Держал так крепко…
Да, именно так, как он и хотел.
– Чтобы на коже остались следы от твоих пальцев. – Ее голос был глубоким, похожим на стон. – Не потому, что ты хочешь сделать мне больно, а в порыве страсти.
Как было тогда, когда они оба ощущали приближение оргазма…
Мейсона бросило в пот, он сжал кулаки.
Не из-за образов, которые она нарисовала.
Но от страха, что он играет с огнем и навсегда прикипит к ней сердцем.
– Я думал, ты не собираешься идти на вечеринку с Лоуренсом.
Эва-Мари оторвалась от попыток вдеть в уши аметистовые серьги. Она не носила их целую вечность. Не было никакой необходимости в модных ювелирных украшениях там, где она бывала в последнее время. Но они отлично подошли к вечернему платью ее матери, в котором она дебютировала, поэтому Эва-Мари не смогла устоять.
– А я и не иду с ним, – ответила она Джереми. Хмурое выражение ее лица не гармонировало с кремовым оттенком платья и вечерней прической. Почему она должна мучиться в ожидании? Ее самообладания надолго не хватит.
– Я собираюсь пригласить моих родителей. Они настояли. Может быть, я встречу там Лоуренса, просто в качестве друга.
Не будет ли она выглядеть жалкой без кавалера? Тот факт, что она вообще должна об этом беспокоиться, хотя у нее был мужчина, каждую ночь получающий свою долю удовольствий в ее постели, раздражал больше всего.
– Но вы действительно собираетесь шпионить.
– Я не знаю, – раздраженно сказала Эва-Мари. Разочарование, нараставшее в течение недели, к вечеру пятницы достигло пика. – Он не сказал, что будет там. Не сказал, вернется ли домой вечером. Не давал мне никаких указаний, чтобы я пошла с ним.
Эва-Мари фыркнула, смахивая с глаз слезы. Она совсем не хотела, чтобы потекла тушь.
По крайней мере, так она сама перед собой оправдывалась.
– Почему ты не спросила у него? – сказал Джереми.
– Почему я не спросила? Как я буду выглядеть, если он скажет «нет»?
– Не проще ли спросить, чем мучиться от неизвестности?
– Я… может, и так. Я просто постеснялась.
Джереми, выглядевший элегантно, несмотря на повседневную одежду, которую он носил для работы в поместье, подошел ближе и положил теплые руки на ее обнаженные плечи.
– Милая, ты достойна получить ответ. Если ты его не получишь – то должна потребовать.
– Но я не могу… – В ее семье за попытки требовать что-либо наказывали. – Это не для меня.
– Разве? А для чего тогда все это? – сказал он, указав рукой на платье. – Каким еще образом получить от Мейсона ответы на невысказанные вопросы, кроме как задать их? Я просто не хочу, чтобы ты разменивалась по пустякам. Имей уважение к себе, Эва-Мари. Ты никогда не создашь хранилище, если будешь позволять другим людям постоянно воровать оттуда.
Этот образ поверг ее в трепет. Она в буквальном смысле представила груду золотых слитков, которые постоянно таскают у нее отец, мать, Мейсон, Лайза… а она их не останавливает.
– Ладно, – сказала она, постепенно понимая, что сделает. – Я просто хочу посмотреть, что произойдет, когда он увидит меня.
Ей было очень интересно увидеть, как Мейсон будет реагировать на нее в общественном месте. Ведь они не встречаются. Но, так или иначе, она все еще надеялась, что он пригласит ее пойти на вечеринку к Лайзе.
Джереми поцеловал ее в висок.
– Правильно. – Он пожал ей руку в знак поддержки. – Ты прекрасна, милая. Я просто не понимаю, почему ты думаешь, что с Мейсоном это не сработает. Любой мужчина был бы счастлив быть с тобой.
Эва-Мари покачала головой, смахивая слезы:
– Это не сработает. Слишком многое случилось в прошлом…
– Мне кажется, сейчас это сработает. Он в последнее время никем не увлечен, кроме тебя.
Она встретила его взгляд.
– Можешь ли ты представить, что мой отец будет вести меня по проходу в церкви, чтобы вручить меня Мейсону? Я не брошу родителей, которых все еще люблю.
Как и мать Мейсона. Правильным ли было рассориться с семьей ради любви? Жалела ли она о своем поступке? Эва-Мари знала, что родители будут вечно осуждать ее за этот выбор. Но они не смогут полностью порвать с ней. Они слишком зависят от нее.
Если бы не проблемы с родителями, сделала бы она другой выбор?
– Увидимся на вечеринке, – сказал Джереми перед уходом, посчитав, что они все обсудили.
Эва-Мари закусила губу, слушая, как Джереми уходит по коридору и спускается в подвал.
Она могла бы себя обманывать, что она идет туда, так как сама этого хочет, но в глубине души знала, что на самом деле хочет увидеть Мейсона и чтобы он увидел ее. Но у нее есть гордость. Если он проигнорирует ее, она не будет настаивать.
Она еще больше нервничала из-за того, что Мейсон не приехал на день раньше, как планировалось. Он должен был вернуться сегодня, но не сказал, когда именно, не позвонил. Возможно, все ее волнение было впустую.
Что ж, нужно перестать сомневаться и, наконец, пойти туда.
Так она и сделает. Эва-Мари знала, что заявиться на прием без пары да еще и с гордо поднятой головой будет чертовски трудно, но она должна это сделать.
В сознании Эвы-Мари вновь возник образ с хранилищем золотых слитков, и она решила, что не поделится ими с тем, кто не желает ничего добавить в это хранилище. Она будет сильной и независимой, будет работать и развивать свою карьеру. Потому что она достойна большего, чем куча золота, – она достойна уважения. И сегодня она его потребует.
Глава 15
В пятницу, около семи, Мейсон, спотыкаясь о порог от усталости, вошел в дом. Он должен был вернуться еще вчера, но дела не позволили.
