l:href="#c_266" type="note">{266}.

На протяжении столетия после публикации анатомии Везалия и космологии Коперника (обе вышли из печати в 1543) постепенно появлялся набор ценностей, связанных с интеллектуальной деятельностью, которую мы теперь называем наукой: непременными условиями успеха были оригинальность, приоритет, публикация и то, что можно назвать непробиваемостью – то есть способностью выдерживать враждебную критику, и особенно критику, направленную на фактические аспекты. Результатом стал совершенно новый тип интеллектуальной культуры: инновационный, агрессивный, конкурентный, но в то же время одержимый точностью. Нет никаких априорных оснований считать это правильным способом интеллектуальной деятельности. Просто он практичен и эффективен, если ваша цель – получение новых знаний.

С самого начала было очевидно, что открытие, приоритет и оригинальность – категории неопределенные или даже непонятные и что эти ценности противоречат обязанности многократной проверки перед публикацией. Обратимся к открытию как высшей форме оригинальности. Кто открыл Америку: Триана, Колумб, Веспуччи или Вальдземюллер? Эта честь отдана Колумбу, поскольку именно его экспедиция первой добралась до новой земли, даже несмотря на то, что он так этого и не понял: важность открытия перевесила его неспособность понять, что он совершил. Галилей понимал это и спешил напечатать «Звездный вестник» – но тот же Галилей более тридцати лет скрывал открытый им закон ускорения падающих тел, твердо решив ничего не публиковать, пока не будет уверен в успехе или не окажется на пороге смерти. (Хэрриот и Бекман также открыли закон падения тел; оба умерли, не опубликовав его.) Коперник тоже все откладывал и откладывал публикацию своего труда «О вращении небесных сфер». Желание быть первым все время наталкивалось на страх, что тебе не поверят, посчитают чудаком или глупцом.

Несмотря на все конфликты и противоречия, которые сохраняются и в наше время, именно идея открытия дала начало новой науке и, возможно, новому набору интеллектуальных ценностей, которые лежат в ее основе. Это кажется очевидной истиной – чего не понимают историки науки, которые предпочитают считать, что каждая культура обладает собственной наукой и что эти науки имеют одинаковую ценность. Открытие не более универсально, чем крикет, бейсбол или футбол; оно характерно для постколумбова мира и может выжить только в обществе, поощряющем конкуренцию. Это единственное занятие, которое производит, как выразился Пьер Бурдье, «трансисторические истины».

И конечно, победа концепции открытия не была полной до середины XVIII в. Старые идеи обладали слишком большим авторитетом – особенно потому, что опирались на Библию, – и не могли исчезнуть без следа. Но самым удивительным можно считать случай Ньютона, который после того, как сделал свои великие открытия и опубликовал их в «Началах», начал подозревать, что они не новые, а повторные. Разве Моисей не должен был все это знать? Ньютон планировал второе издание, где собирался продемонстрировать, что все, что считалось в его книге новым, на самом деле давно известно. Его помощник Фатио де Дюилье писал в 1692 г.: «Мистер Ньютон убежден, что нашел убедительные свидетельства [avoir decouvert assez clairement] того, что древние, в частности Пифагор, Платон и т. д., имели все аргументы, которые он приводит в пользу истинной системы мира, основанной на гравитации…»{267} Ньютон собрал обширный материал, чтобы подтвердить этот странный тезис. Но тут уместно привести три оговорки. Во-первых, когда Ньютон работал над «Началами», он еще не выдвинул эту теорию и не собирался разрабатывать свою новую физику, читая древние источники. Во-вторых, сам Ньютон понимал, что эта теория встретит сопротивление, и поэтому откладывал второе издание, которое вышло только в 1713 г. И в-третьих, современники Ньютона считали его открытия абсолютно новыми. Теория Ньютона о том, что древние знали законы тяготения, была его личной причудой, полезным противоядием (по нашему предположению) от греха тщеславия, который угрожал ему, считай он себя величайшим ученым всех времен; только один или два ближайших друга были готовы принимать эту теорию всерьез. Старое убеждение, что нового знания не существует, на мгновение вынырнуло на поверхность, но лишь затем, чтобы исчезнуть без следа в мощном потоке, само существование которого оно отрицало.

4. Планета земля

…Ничтожная зелено-голубая планета.

Дуглас Адамс. Автостопом по Галактике (1979){268}§ 1

Начиная с 1460 г. путешествия с целью открытия и исследования новых земель привели к невероятным изменениям в географической науке. Если мир, известный людям в первой половине XV в., более или менее совпадал с миром, который знал образованный римлянин во времена Христа, то к началу XVI в. стало ясно, что существуют обширные обитаемые территории, о которых не знали ни греки, ни римляне. Считалось, что области в районе экватора должны быть необитаемы, но это представление оказалось абсолютно неверным. Это расширение известного мира тщательно регистрировали картографы, и это стало первой великой победой опыта над философской теорией.

Как бы то ни было, предмет этой главы не сами по себе путешествия с целью открытия новых земель. Накануне открытия Америки Колумбом произошла тихая революция – появление понятия, которое мы теперь называем «земным шаром». Эта революция произошла всего за несколько лет и не встретила (если точнее, то почти не встретила) сопротивления. Она имела огромное значение, но стандартная историческая литература ее совсем не заметила. Как однажды написал Томас Кун:

Историк, читающий устаревший научный текст, обычно сталкивается с отрывками, не имеющими смысла… Игнорировать эти отрывки или отбрасывать их как результаты ошибки, незнания, предрассудков было обычным делом, и эта реакция иногда оправданна. Однако гораздо чаще благожелательное прочтение проблемных отрывков заставляет поставить другой диагноз. То, что казалось текстовыми аномалиями, оказывается артефактами, результатом неправильного прочтения[124]{269}.

Предметом моего анализа является целое собрание текстов, на первый взгляд бессмысленное. На протяжении последних пятидесяти лет историки науки, вдохновленные Куном, разыскивали подобные тексты, чтобы продемонстрировать их значимость, их способность придать смысл тому, что кажется бессмысленным, однако именно эти тексты были проигнорированы. Почему? Потому что не указывали на явление, которое считалось несуществующим: тихую революцию. По мнению Куна, революция всегда сопровождается спорами и конфликтом{270}, а поскольку споров практически не было, легко предположить, что не было и революции. С другой стороны, именно такая аномалия делает эти тексты превосходным местом для начала новой, посткуновской истории науки.

Какой формы Земля? Ответ на этот вопрос кажется очевидным. Разве кто-то сомневается, что Земля круглая? В XIX в. со всей серьезностью утверждалось, что современники Колумба считали мир плоским и думали, что он поплывет за край земли{271}. Это полный вздор. Однако тот факт, что все (по крайней мере, каждый более или менее образованный человек) верили в возможность совершить кругосветное путешествие (что в 1519–1522 гг. сделал Магеллан), вовсе не означает, что они считали Землю круглой. Как это ни странно, Колумб полагал, что старый мир, известный Птолемею, представляет собой половину идеальной сферы, однако новый мир имеет форму верхней половины груши или женской груди; когда Азорские острова остались позади, у него создалось впечатление, что он все время плывет вверх{272}. Черешок, или сосок, этой второй полусферы – это место, где находится земной рай{273}. «Земля» (скорее агломерат из земли и воды) имеет неправильную форму.

Представление, что агломерат из земли и воды не является идеальной сферой, было общепризнанным в позднем Средневековье, и новая космография требовала его опровержения[125]{274}. Аристотель полагал, что Вселенная разделена на надлунный мир, где ничего никогда не меняется, а все движения являются круговыми, и подлунный мир. В подлунном мире можно найти четыре элемента, составляющие основу нашего повседневного опыта, – землю, воду, воздух и огонь. Эти элементы естественным образом создают концентрические сферы с общим центром: земля окружена водой, вода окружена воздухом, а воздух окружен огнем. Однако эта структура не идеальна, и поэтому суша поднимается из воды и на земле все четыре элемента взаимодействуют между собой. Именно это

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату