По какой-то причине Олисов не торопился заводить разговор о делах. Ходил вокруг да около, предлагая гостье отведать солянки и попробовать тот или иной деликатес. В душе у Саши шевельнулась мысль о том, что он вызывает у нее скорее симпатию, чем антипатию, и что в других обстоятельствах она предпочла бы находиться с ним по одну сторону баррикад.
— Вы уж простите меня, Саша, за то, что мой сын с приятелем вчера залезли в ваш дом, — внезапно сказал Николай Петрович, и тон у него был такой проникновенно-виноватый, что девушка почти поверила. — Сергей у меня молодой, непутевый.
При этих словах мужчина поморщился, и Саша ему искренне посочувствовала: судя по всему, Сергей редкий болван. Николай Петрович продолжал.
— Он знает, что я давно хочу выкупить Подстеново, и решил, гм… поспособствовать. Неправильно меня понял! — мужчина развел руками, изображая жест раскаяния. — Обещаю, такого больше не повторится. Вам, кстати, стоит быть осторожнее и не оставлять больше двери открытыми.
— Как — открытыми? — ахнула Саша, и в ее душе всколыхнулось недоверие и настороженность. — Я запирала все двери на замки, когда уходила.
— Очень странно! — удивился Николай Петрович, — сын уверил меня, что все было распахнуто настежь, вот у него и возникла мысль зайти, проверить, все ли в порядке.
«Ну конечно, проверить!» — подумала про себя Саша. Она готова была поспорить, что Олисов-младший намеревался напугать ее до полусмерти или даже пригрозить, чтобы только она побыстрее убралась из Подстенова.
Будучи тонким психологом, ее собеседник заметил, как изменилось настроение девушки. Взгляд его тут же перестал быть бархатным, а в голосе послышались нотки металла.
— Как бы то ни было, Саша, разговор сейчас не об этом, — продолжал он. — Не скрою, я давно хочу выкупить Подстеново. И только глупое, иначе не назовешь, упрямство вашего отца помешало мне в свое время сделать это. Но я надеюсь, что вы окажетесь более сговорчивой.
Девушка, не проронив ни слова, ждала продолжения.
— Я прекрасно знаю, сколько финансовых вливаний потребует это поместье, — тон Николая Петровича стал сухим и официальным. Куда делась былая любезность! — И не хуже вашего знаю, что у вас таких денег нет. Все, что вы имеете, — нерегулярный доход за переводы, которого не хватит даже на то, чтобы заплатить ежегодный налог за землю. И остатки денег на счете вашего отца — но там тоже крохи. Что будет дальше, Саша? Вы будете смотреть, как дом рушится, не имея возможности повлиять на ситуацию? Не говоря уже о том, что поля, землю сельхозназначения, вам нужно хоть как-то, да обрабатывать — иначе она отойдет государству. Я понимаю, что вы городская жительница и не представляете, сколько это стоит, но, поверьте, это немаленькие деньги.
Девушка упрямо поджала губы.
— Я мог бы не делать вам этого предложения и просто дождаться, пока у вас отберут Подстеново за долги. Поверьте, я умею ждать и всегда добиваюсь своего. Но мне жаль, что такая прекрасная усадьба разрушится. И жаль вас, потому что вы, судя по всему, совершенно запутались и не представляете, что делать дальше.
Голос Николая Петровича снова стал мягким, доверительным. Саша сглотнула. Он был прав — девушка действительно запуталась. Впервые она перестала радоваться своему наследству и осознала, какое это тяжелое бремя. Все ждали от нее, что она сохранит Подстеново, но никто не говорил ей, чего это будет стоить. Чего ожидал от нее ее отец, когда писал завещание?!
— Я давно уже хочу выкупить Подстеново и отреставрировать поместье. Этот старый дом, по которому гуляют сквозняки и бегают крысы, давно пора как следует отмыть и отстроить. Поделюсь с вами своей мечтой, Саша, — Олисов взглянул девушке в глаза. — Я мечтаю построить здесь, в Подстенове, современный санаторий, этакий СПА-курорт. Не буду скрывать, дела здесь, в Шаманихе, идут не очень. Часть жителей работают на моих предприятиях, но мест для всех просто не хватает. А санаторий даст людям возможность прокормить свои семьи. Молодежь больше не будет уезжать отсюда, Саша. Мы с вами дадим этим местам новую жизнь.
Девушка про себя отметила это неожиданное «мы», но возражать не стала.
— Я понимаю, что для вас Подстеново — особое место, ведь его завещал вам отец, — Николай Петрович немного понизил голос, как бы из уважения к Сашиной потере. — Ради его памяти я предлагаю вам сохранить поместье! Благодаря моим возможностям мы с вами превратим Подстеново в райский уголок! Подумайте, Саша, я не требую от вас сиюминутного ответа, но хотя бы рассмотрите мое предложение. Я дам вам за Подстеново немало, — Николай Петрович назвал сумму, которая превышала самые смелые Сашины ожидания, — и, кроме того, если, конечно, вы захотите, назначу вас управляющей санаторием. Вы лично будете следить за тем, чтобы реставрация поместья прошла без каких-либо накладок. И сможете работать здесь, на своей земле.
«На своей земле…» — эта фраза эхом прозвучала в голове у Саши. Но ведь эта земля уже не будет ее собственностью! И если раньше девушка колебалась и склонна была обдумать слова Николая Петровича, то сейчас ей все стало предельно ясно. Своя земля — вот то, ради чего стоит бороться. А верить Олисову нельзя: человек он лукавый, обманет — недорого возьмет.
— Я поняла вас, Николай Петрович, — Саша поднялась с места. — Спасибо за обед.
Она улыбнулась на прощание и вышла. Николай Петрович молча смотрел ей вслед, отбивая пальцами по столешнице замысловатый ритм. «Далеко пойдет наследница», — подумал он и даже пожалел, что они с Сашей принадлежат к двум разным лагерям. Вот с ней бы он сработался!
ГЛАВА VIII
Когда Саша вернулась в Подстеново, она застала там соседа. Не дождавшись, пока она принесет замок (кстати сказать, она его так и не купила), Андрей отыскал у себя ненужный и теперь приспосабливал его на входную дверь. Полкан лежал рядом и грелся на солнышке. Саша внезапно подумала, что ее сосед, наверное, большую часть времени ни с кем, кроме собаки не общается.
Впрочем, Андрей не выказывал особого желания с ней разговаривать. Он коротко поздоровался и вновь принялся за дело. Девушка поблагодарила его, погладила собаку и села рядом
