Внешняя Сеть.
"Так вот каково здесь оказаться как все!", думает она и от счастья готова заплакать, но нет слёз из пустых, несуществующих в этой реальности глаз. Она начинает смеяться, и звук её смеха уходит в никуда, поглощённый туманом, подобно мягким перинам.
Со временем она начинает замечать нечто, что, казалось, присутствовало здесь всегда, но она не могла это увидеть по незнанию и неумению видеть. Она осознаёт, что находится как бы в молочном кубе, смотрит на него изнутри, но видит и снаружи. Такие уловки сознания смущали, хотя она почти тут же освоилась.
Охватив взором пространство рядом с кубом, она заметила похожие конструкции. Пирамиды, шары и прочие геометрические фигуры расположились повсюду. Она уже не замечала белого марево своего куба, но видела миллионы осколков, разбросанных то тут, то там. Сверкающих, меняющих свои цвета, ошеломляющие буйством красок, неоновыми огнями и тёплым естественным пламенем.
Это чем-то напоминало карнавалы на окраинах некоторых секторов, где люди пускали по ночам лазерные лучи в потолочные конструкции, которые на время ночной фазы, отключали ради экономии. На высоте сотни метров, лучи разбивались на сотни более мелких искр, становясь похожими на салют. Участники этих действий надевали яркие платья и маскарадные костюмы, скрывали лица под масками животных и арлекинов, танцевали и громко пели. Отовсюду гремела музыка, и Эмма чувствовала себя безумно счастливой, находясь там, даже не смотря на постоянные идиотские выходки в стельку пьяного Марти.
И вот она снова испытывает неподдельный восторг. Восторг и не понимание, как раньше она могла жить без этого.
От чего-то ей совсем не страшно, ей не важно разорвётся ли сейчас сердечный клапан, неся сквозь её сосуды гнойную кровь в беззащитный мозг. Умирать не страшно, когда нет боли и пугающего присутствия смерти. Она знает, что в последний миг жизни, она будет счастлива, как давно уже не была.
Она попробовала сконцентрироваться на одном из осколков. В нос ударил запах обжаренной на костре говядины, перцев и тмина. Она посмотрела как бы сквозь туман и увидела, как молодой человек стоит у гриля и обжаривает сочный бифштекс, на гриле надпись: «Не допускать химических средств розжига». На мужчине форма Стар Дога, идеальная до каждой мелочи.
Он поворачивается к Эмме и показывает на стол рядом с ним.
– Попробуйте, ничего вкуснее в жизни Вам найти не удастся! – Голос человека из рекламы.
На столе стоят тарелки, на них аккуратно и крайне аппетитно уложены бургеры, хот доги, отдельные бифштексы, несколько разновидностей картофелей и прочие блюда заведений быстрого питания.
Только сейчас Эмма заметила звучащую из ниоткуда музыку. И в то же время осознала, что все звуки исходят из идеально выверенных сторон. От общепита девушка отвыкла уже крайне давно, а потому никогда особой страсти к этой еде не питала. Она снова расфокусировала взгляд и оказалась перед разноцветным ковром сайтов, как она уже сейчас догадывалась. Смоделированная голографическим проектором Сеть в её квартире, напоминала жалкую пародию. Скудный набросок того, что окружало её сейчас со всех сторон.
Она смотрела по сторонам и никак не могла решить, куда ей направиться дальше. От того места где она сейчас находилось, во все стороны расходились волны, словно круги на воде.
Сама она была сгустком красок, растекающейся в воде акварелью. Она отдавала миру все цвета радуги, а мир сверкал миллиардами звёзд.
Мир звенел китайскими колокольчиками.
Мир дышал, вдыхая в себя саму Эмму и наполняя её невыразимым потоком ароматов. Нотки скошенной травы, первого снега, капели и весенней грозы.
Девушка едва узнала их. Гроза на территории сектора явление редкое и опасное, натуральная трава растёт разве что в заповедниках, вход в которые стоил половины её месячного жалования. Снег же… Тот снег, что она встречала на горнолыжных трассах, окруженных со всех сторон бетонными стенами и термопластом, пах стерильностью и химией. Она не понимает, с чего вдруг решила, что настоящий снег должен пахнуть так, как он пахнет здесь. Ей кажется, что здесь эти ароматы звучат куда естественней, чем там, где смерть давит на грудь, в надежде добраться до сердца.
Внезапно сквозь звон колокольчиков пробился звук гармошки, знакомая мелодия, "Beritwaltz", Гальяно. Она слышала эту мелодию в одном из наружных ресторанчиков, во время посещения Парижа-Два.
Она уже стоит на чистой мостовой и смотрит на Эйфелеву башню. Горят желтые фонари, вокруг которых бьются мотыльки, а по тротуарам проезжают велосипедисты на велосипедах с разными по диаметру колесами.
Сквозь французскую речь диктора, пробивается баритон переводчика.
– Париж ждёт Вас в свои объятья, окунитесь в мир поэзии и любви…
Внезапно с неба начинает падать снег. Посмотрев под ноги, девушка замечает на ногах меховые сапожки и небольшую иконку "SALE" рядом с сапогами. Ноги утопают в белом, плюшевом снеге и в лицо неожиданно бьёт холодный ветер. Она поднимает глаза и видит, что улицы Парижа, сменили снежные Альпы, рядом с ней в снег погружено древко флага, полотно которого развернуто на ветру. На флаге надпись: "Стремясь к небу".
Неожиданно со спины девушки ударила девятая хоральная симфония Бетховена. Развернувшись, она увидела оперный зал и оркестр исполняющий симфонию. Величественное зрелище, пронизывающее громогласными раскатами до глубины костей. Секундой позже, девушка увидела мужчину, ожидавшего в стороне, когда его заметят, что бы произнести:
– Вы любите классическую музыку? Тогда мы ждём Вас в нашем зале. Бессмертная классика в исполнении величайших мэтров нашего времени.
Внезапно под наступающую тьму от гаснущих софитов, занавес закрылся. Эмма оказалась в полной темноте. Где-то в темноте, словно из старого динамика, с хвостом помех, раздался мальчишеский голос.
– Внешняя сеть сходит сумма после твоего появления.
Внешняя сеть сходит сумма после твоего появления. Эхо отозвалось в след голосу со всех сторон.
– Ты ведь меня слышишь? Понимаешь, что я говорю?
Эхо вторило вопросам.
Эмма растерялась. В испуге глядя по сторонам, пытаясь найти хоть каплю света, она захотела сбежать из непроглядной тьмы, подальше от этого неестественного голоса.
– Я Тень.
Тень, тень, тень, тень… Эмме показалось, что в темноте что-то шевельнулось, девушка захотела закричать, но ни звука не прозвучало из несуществующих голосовых связок.
– Прости, прости… Не бойся, не нужно паники…
В голосе отсутствовали интонации. Монотонные «прости» и «не бойся» со всех сторон. Эмма постаралась успокоиться, разум стал размываться, слова Тени начали сливаться в единый поток.
– О нет, только не теряй сознание, прошу. Я здесь один. И мне страшно от того, что ты сейчас уйдешь.
Она лежит на мягкой, прохладной земле, средь опавших желтых листьев, воздух наполнен запахом жухлой листвы и сырости. Повернув голову, она понимает, что оказалась в небольшом парке, среди серых стволов тополей с редкой листвой на ветвях, паутиной рассекающих воздух.
Будто из воздуха, под ритмичное
