Он услышал какой-то шум. Интересно, что она делает? Может, он помешал чему-то важному?
– А что делали вы?
– Пыталась заставить тренера есть и убедить его каждый день проводить на свежем воздухе хотя бы несколько часов.
Она заговорила о тренере. Может, он упоминал о записях? Вот в чем действительно заинтересован Хантер!
Информация, сообщенная Дарайей Миллер, репортером, которая училась в колледже вместе с Хантером, Кингом и Габи, заключалась в том, что некоторые женщины одурманивались и подвергались в тот год насилию со стороны других игроков команды. Но что, если это только слух? Пока что никто не позвонил, не поговорил с ним или Кингсли. Может, он гоняется за очередным призраком?
– Бьюсь об заклад, это не так легко.
Он не собирался давить на нее, как бы это ни противоречило его интуиции. Он знал, что сможет увидеть то, что содержат документы, только если Феррин или тренер ему позволят.
– Он упрям. Может, вы кое-что мне подскажете?
– Зачем это мне? – удивился он.
Она издала горловой звук, разгадать смысл которого он не смог.
– Он всегда относился к парням из своей команды лучше, чем ко мне. Может, вы знаете какой-то секрет, неизвестный мне? – спросила Феррин.
Опять ее непростые отношения с отцом. Хантер хотел бы все исправить ради нее, но он не доктор Фил, психолог и писатель. Он скорее Стив Уилкос, готовый всегда броситься в бой.
– Скажите ему, что каждодневное небольшое улучшение непременно и благоприятно скажется на игре. Ему нужно работать, пока он не добежит до зоны защиты, тогда сможет встать с постели и вернуться к нормальной жизни, – посоветовал Хантер.
– Футбольные аналогии?
– Именно это он и любит.
– Это то, что любите вы, – возразила она.
– Когда-то любил.
– И когда же разлюбили?
– Когда бросил женщину, небезразличную мне, ради футбола и потерял ее, – признался Хантер.
Одной из причин, по которой он должен был узнать, что случилось со Стейшей, было сознание своей вины, которое не могло заглушить никакое время. Он по-прежнему испытывал чувство вины.
– Мне очень жаль.
– Спасибо. Но вина была моей. Думаю, тренера нужно подбодрить. Он хороший человек, – заверил Хантер.
Тренер всегда защищал его и Кингсли, и Хантер этого не забудет. Даже его братья и родители задали ему несколько вопросов, прежде чем поверили, что он невиновен. Только тренер всегда это знал.
– Попытаюсь. Но он не… Похоже, он вообще не хочет вставать с постели. Может, вы сумеете поговорить с товарищами по команде, и это поможет ему собраться с силами? – спросила Феррин.
– Посмотрю, что смогу сделать, – ответил он.
Сердце его упало. Он ничуть не ближе к тому, чтобы получить доступ к записям тренера, чем на прошлой неделе.
Поговорив с Хантером, Феррин хотела уйти, но услышала звонок стационарного телефона и подождала, надеясь, что ответит Джой. Странно, что звонят на эту линию. Возможно, кто-то из колледжа? Хотят поговорить с отцом?
– Алло?
– Здравствуйте. Это Грэм Питерс. Я могу поговорить с тренером Гейнером?
– Простите, не сейчас. Хотите, я попрошу его перезвонить?
– Нет. Я его заместитель в колледже. Кто со мной говорит?
Интонации были резкими и нетерпеливыми.
– Феррин. Дочь тренера.
– У тренера есть дочь? Не знал. Я очень огорчился, узнав о болезни вашего отца. Как он сейчас?
Теперь, узнав, что говорит с дочерью тренера, а не с домоправительницей, он стал куда вежливее. Хотелось бы знать, как часто Джой приходилось терпеть подобное обращение. Имя Грэма ничего для нее не значило, но она наскоро погуглила и нашла его биографию и фото с сайта колледжа.
– Он постепенно выздоравливает, но очень медленно. О чем вы хотели с ним поговорить? – спросила Феррин.
– Мы бы хотели в торжественной обстановке вручить вашему отцу награду колледжа. Я надеялся прийти просмотреть старые записи тренировок и сделать монтаж лучших моментов. Звоню, чтобы узнать, можно ли приехать, – пояснил Грэм.
– Вряд ли он сможет принять посетителей. Но я буду рада сама просмотреть коробки с записями, – пообещала она.
– О, не стоит так беспокоиться. Может, я позвоню на следующей неделе, узнаю, не стало ли ему лучше.
– Хорошо, – согласилась Феррин. – Просто великолепно. Я скажу ему, что вы звонили.
– Спасибо, – ответил он и тут же отключился. Интересно, что такого в этих коробках, в которые хотели заглянуть все, несмотря на то что отец этого не желал? Она подозревала, что для отца это сладостно-горькие воспоминания о том времени, когда он был молод и здоров.
Немного позже, уже перед ланчем, Феррин вошла в кухню.
– Я отнесу поднос с ланчем наверх, – сказала она Джой, но тут же вспомнила, как неохотно отец покидал комнату.
– Пожалуй, лучше, если вы накроете ланч в патио у бассейна. Неплохо бы выманить его на воздух.
– Я-то не возражаю, но как вы убедите его спуститься вниз? – спросила Джой.
– Предоставьте это мне, – заверила Феррин и, вооруженная новым советом от Хантера, отправилась к отцу, почти уверенная, что сможет выманить его из постели.
Она поднялась по лестнице и вдруг поняла, что в мозгу звучит песня «Прогулка по солнцу». В самом деле? Всего один звонок от Хантера – и она полна энергии!
Феррин остановилась посреди лестницы и задумалась. Она знала психологию влюбленных. Понимала, что новизна эмоций может наполнить кровь эйфорией. Но сама никогда раньше не испытывала ничего подобного. И вовсе не хотела влюбляться в мужчину. Особенно такого, как Хантер, который явно не собирался долго присутствовать в ее жизни. Все это сложно. И не имело смысла.
Но невозможно было отрицать, что впервые за неделю она почувствовала себя живой и веселой.
Феррин поспешила наверх и постучала в дверь отцовской спальни.
– Входи.
Комната была темной, мрачной. Шторы задернуты. Феррин подошла и раздвинула их, как всегда, когда приходила завтракать.
– Кто задернул шторы?
– Я. Солнце сегодня слишком яркое.
– Я рада слышать, что ты вставал, – кивнула она, игнорируя его ворчание. – Сегодня мы пообедаем внизу.
– Что?!
– Боюсь, так велел доктор.
Белая ложь еще никому не вредила. Ей нужно выманить его из этой комнаты. Может, он обретет душевное равновесие!
– Говорю, она ко мне пристрастна. Знает, что я не могу встать с постели, и все же…
– Но ты же вставал, чтобы задвинуть шторы.
– Черт, ты услышала?
Она улыбнулась ему. Бывали моменты, когда он был отцом, которого она всегда мечтала иметь.
– Да. А теперь вставай и идем.
– Вряд ли у меня хватит сил.
– В самом деле? – спросила она, подходя к кровати. – Ты сказал, что не хочешь уходить на покой, но ничего не выйдет, пока не встанешь. Дело в том, что ты не сможешь сделать все и сразу. Каждый день по маленькому шажочку.
– Ты так думаешь?
– Знаю. Разве не это ты сказал бы своим игрокам?
– Туше.
Откинув одеяло, он свесил на пол ноги в пижамных штанах. Человеком он был крупным, высоким, почти шесть футов четыре дюйма. Она подошла и протянула
