Охтин тяжело вздохнул, посмотрев на болото, в котором утонул пикап, человек, олень и вертерунт. Повторять их участь совсем не хотелось. Но в словах его вынужденной напарницы прослеживалась какая-то логика.
— Я не собираюсь ввязываться ни в какие сражения, — поставил он условие, продолжая обдумывать аргументы Герды о восстановлении «здоровья». — А по доброй воле этот люциферит ничего не расскажет. Ему вообще не свойственна доброта…
— Он, должно быть, слаб после своего многолетнего заточения?
— Крыльев у него точно не было, — оживился инспектор.
— Значит, надо попытаться его отыскать и потребовать всё вернуть обратно. — Пелевец покрутила сложенной удочкой. — Нас двое, а если найдём ещё кого-нибудь и всё доходчиво им объясним, то сумеем развязать язык и этому поганому люцифериту!..
Глава 9 Лев в цепях
Юрий Наумович бежал по затопленному ущелью. По горам струилась талая вода вперемешку с дождём, который принялся накрапывать со свинцовых туч. Поэтому под ногами разрастались ручьи, которые стремительно текли вниз, к болоту, куда упал внедорожник.
Боль в затылке вынуждала мужчину морщиться и озлобленно трогать окровавленную шею. Чёртова баба, что ударила его, заслуживала только одного — смерти. Но разбираться с ней в одиночку да ещё в присутствии уродливого оленя — дело неблагодарное. Поэтому Дорфман предпочёл бегство. Надо пересидеть где-нибудь, а потом уже попробовать вернуться в город. В конце концов, сюда могут понаехать новые спасатели. Прошли уже сутки, как проход в районе Изъяхой завалило камнями из-за упавшего вертолёта. Можно попробовать вернуться туда и притвориться жертвой. Кому больше поверят — рогатой бабище с простреленной грудью или ему, чиновнику из городского УВД?..
Ущелье раскинулось на несколько километров. Оно то расширялось, переходя в жёлто-зелёные поляны с невысокими деревьями, то сужалось, угрожая скинуть на голову со своих вершин какой-нибудь камень. Рожки у Юрия Наумовича были едва заметны. Тем не менее, чтобы случайно не попасться на глаза посторонним, он обвязал лоб оторванным рукавом своей рубашки. Теперь начальник оперативников напоминал спортсмена-альпиниста с грязной банданой. Он даже осмотрел ближайшие вершины, попробовав насладиться пейзажем и определить их высоту. С одной стороны горы были покрыты мелкой зеленоватой порослью. Напротив них раскинулись более крутые скалы кирпично-серого оттенка. И где-то посередине этой гряды Дорфман увидел движение.
Эхо голосов уносил ветер. Но отдельные отзвуки долетали до Юрия Наумовича. Кажется, на склоне ближайшей горы имелась площадка или выступ. Снизу виднелись только ржавые железяки, торчащие в разные стороны наподобие металлического веера. Там же возникла чья-то размытая фигура.
Дорфман поискал взглядом какой-нибудь проход или лестницу у подножия этой горы. Однако внизу расположились лишь серые валуны, покрытые полосками жёлтого лишайника. Пришлось подобраться поближе и изучить их.
Спереди тоже доносились какие-то звуки. Наверняка кто-то из выживших товарищей по поисковому отряду уже приближался сюда. Поэтому мужчина предпочёл спрятаться. А ну как там окажется очередная уродливая зверюга с вылезающими изо рта руками или рогами, торчащими чуть ли не из ушей?..
Забравшись в проём между двумя валунами, Юрий Наумович почувствовал сквозняк. Тот дул откуда-то из-под камней. Значит, там должны быть какие-то пустоты. И точно! Как только он отодвинул овальную преграду, поросшую мхом, его глазам предстал тёмный туннель.
Внутри голоса были слышны очень хорошо. Правда, они не всегда говорили членораздельно, предпочитая в основном мычать и рычать. Вооружившись булыжником, Дорфман принялся осторожно изучать узкую пещеру. Из-за своего роста разогнуться здесь не получалось. Зато чуть дальше показалась пологая дорожка, уводящая наверх. Никаких свечей, черепов и прочего мрачного декора не наблюдалось. Лишь скользкие мокрые стены и мелкие камешки под ногами.
— Сидеть, я сказала! — послышался тонкий женский голосок, а за ним последовал скрежет то ли цепей, то ли битого стекла.
В ответ слышалось рычание и какая-то возня, словно там драка. По мере подъёма по узкому пологому склону звуки становились громче.
— Псина! — кричала девушка, кого-то пиная. — Непослушная псина!..
Преодолев несколько десятков метров, Юрий Наумович вышел в широкую пещеру. Здесь вовсю летал холодный ветер и сыпалась каменная крошка. Было темно, поэтому глаза не сразу различили три прохода. Один из них вёл дальше наверх. Второй спускался куда-то вниз, и оттуда пахло сыростью. Третий же вёл прямо, вдоль горного хребта.
Несмотря на то, что голоса доносились сверху, мужчина предпочёл изучить прямой коридор. Именно с него тянуло свежим воздухом. Там же он нашёл камень поудобнее, словно обтёсанный специально для пальцев. Таким запросто можно размозжить любой череп.
Сменив своё «оружие», Дорфман усилил шаг. Примерно через сотню метров лаз заметно расширился, а затем и вовсе закончился просторным пещерным залом. Отчасти он напоминал пирамиду на вершине Харнаурды-Кей: такой же круглый углублённый пол, сводчатый треугольный потолок, несколько узких проёмов в стене, выводящих наружу. Судя по звукам, там уже вовсю грохотал ливень. А самое главное — в конце зала возвышался каменный крест, накрытый тонкой золотистой сеткой. Она сверкала и переливалась, как сломанные механизмы в зодиакальном круге заснеженной пирамиды. Значит, это был какой-то особый материал, призванный сдерживать того, кто под ним находится.
Отсюда разглядеть очередного пленника гор не получалось. Впрочем, Юрий Наумович не горел желанием это делать. Ему хватило короткого общения с непредсказуемым Зибуэлем, от которого едва удалось унести копыта. А «будить» нового рогатого чудика не входило в его планы. Поэтому мужчина даже не стал трогать странный каркас из переливающейся сетки и осторожно вернулся в коридор.
— Вот так! — протянула Ирина с блаженно весёлым выражением лица. — Будешь знать, как кусаться, псина!..
Она крутилась на небольшом балконе, с которого открывался вид на ущелье. Дождь стеной закрывал пейзаж на соседний горный хребет. Снегирёва же не обращала на это никакого внимания, увлечённая сидящим перед ней Овчаренко. Она обвязывала его ржавыми цепями. Парень выглядел ужасно: весь в чёрной грязи, на голове прилипла жёлтая трава, вдобавок в одних только трусах и то рваных. Впрочем, Ира тоже была далека от своего человеческого облика. У неё изо лба торчали тонкие рожки. Волосы закручены на какую-то деревяшку, торчащую посреди головы. Мокрые локоны свисали на грязные плечи, напоминая причудливые вытянутые уши. На ней имелся лишь бюстгальтер с порванной бретелькой. На поясе были повязаны какие-то лохмотья.
В принципе, эта колоритная пара
