— Да везде, — Вереск пожал плечами. — Просто у нашего барона любой одаренный вызывает лютую ненависть. Как прознает, что кто-то колдовать может, так его стражники приходят и все… И отец его так же поступал и дед. Вот и не селится никто из одаренных здесь. Бывает среди детей кто родится со способностями, так семья всем составом старается съехать в другие края. Я почитай и не упомню когда последний раз одаренных видел.
— Это почему такая нелюбовь?
— Да кто их, благородных, разберет? Слышал я, пророчество вроде какое-то есть. Там «одаренные род баронов Магва сгубят» или навроде того… Только я наверняка не скажу. Не интересовался особо.
Кадай переваривал информацию, тщательно анализируя на возможный отклик свою память. Удивительно. Рассказ Вереска едва прошелся по верхам новой темы, а память уже смутно сигналит: «знаем, мол, знаем мы про одаренных». Есть такие. Не врет Вереск. И общался, должно быть, Кадай с ними не единожды. Что еще? Да, про то, что на территории Туманного кряжа таких сыскать большая проблема, вроде слышал. А вот «причина» такого положения дел — эта информация точно внове.
— Считаешь, я тоже такой? Одаренный?
Вереск молчал, только поджатые губы говорили о том, что ответ очевиден. Он долго буравил взглядом Кадая, собираясь с мыслями.
— Продадим товар и сразу домой, — Наконец резюмировал Вереск. — Нечего тебе лишний раз перед баронской дружиной светиться. Хруст не сдаст, он к тебе привык. Побеситься, но смолчит. А вот зульгарцы могут ненароком проболтаться. И тебя загребут и чернокожего этого…
Хм… Значит все-таки одаренный!? Это уже кое-что. Об опасности со стороны барона Кадай думал как-то отстраненно. Вроде это касается кого угодно, но только не его. Вереск волнуется? Немудрено. Он вообще мужик осторожный. Любит лишний раз перестраховаться. А возвращаться сразу в деревню — это несусветная глупость. Такой шанс выпал…
— Брось, Вереск. Все обойдется.
— Ну, не знаю, — Он с сомнением покачал головой. — Будем надеяться, боги уберегут.
* * *С момента их приезда ярмарка все набирала и набирала обороты. Каждый вечер на поле под городской стеной приходило по одному, а то и по два каравана с несколькими местными телегами на хвосте и толчея, казавшаяся еще вчера невыносимой, только усиливалась. То тут, то там вырастали новые цветастые палатки, телеги с товаром выстраивались в ряды, а воздух наполнялся несмолкающим гомоном сотен голосов. Любое сборище в Валунах, на которое являлась вся деревня, теперь казалось Кадаю посиделками в тесном дружеском кругу. Вереск предупреждал, что с непривычки будет неуютно, но Кадай быстро освоился. Или не освоился, а просто вспомнил каково это — жить в большом городе?
— Э-э-э-й, Кадай, — Вереск старательно называл его новым именем. — Ты где все время пропадаешь?
— А? Что? — Оклик Вереска отвлек его от наглого подслушивания разговора двух богато одетых зульгарцев. — Случилось чего?
Сидеть в телеге, ожидая покупателей, Кадаю наскучило очень быстро. Можно даже сказать сразу. Какая там пища для памяти? Сидишь себе сиднем и смотришь, как толпы народу проходят мимо. Редкие разговоры и те сводятся к банальному «Сколько? Это последняя цена?». Кадай предпочитал бродить в толпе и прислушиваться к разговорам. Через два дня он уже мог изъясняться с зульгарцами на их родном языке и гораздо лучше ориентировался в общеполитическом устройстве как Вальнарской империи, так и соседнего с ней Зульгарата. Если бы еще Саваах не пропадал постоянно с какой-то местной важной птицей, то и про Гардахар бы удалось разузнать подробнее. А так, пришлось довольствоваться отрывочными рассказами Рухи — паренька, что был при Саваахе переводчиком. Но ведь с ним-то про «одаренность» не поболтаешь…
— Кадай, мне помощь твоя нужна.
— Опять товар разгрузить? — Кадай сразу двинулся в сторону их телеги.
Ну, а какая еще может понадобиться помощь? Пару раз у Вереска уже были «ленивые» покупатели, что оплатив товар диктовали куда доставить и с важным видом удалялись. Вереск не мог оставить телегу без присмотра и простую физическую работу делал Кадай. Как назло, все такие лентяи обитали в таких неудобных закоулках ярмарки, что оставалось только диву даваться.
— Не-е-е, — Вереск смущенно улыбнулся. — Я последний тюк еще утром продал. Теперь закупаюсь в обратный путь.
— Уезжаем? — Поник Кадай. — Так быстро?
— Как пойдет. Боги и вправду нас избавили от лишнего внимания… Ну, сам понимаешь, — Вереск неосознанно заозирался. — А так, ярмарка — это же не только торговля, а еще развлечения. Тем более я Ухватке обещал для свадебного платья что-нибудь особенное купить.
— Только не говори, что доверяешь выбор мне.
— Да я уже выбрал, но торговец по нашенски плохо понимает… — Вереск тяжело вздохнул. — И не продает почему-то. Переведи, а?
Хм?! Вот какого рода помощь? А ведь знание нескольких языков — это похлеще простого умения писать. Не настолько он теперь бесполезен, как привык считать.
— Ладно, веди.
Несговорчивый торговец обосновался на окраине ярмарки. И как только Вереска сюда занесло? Случайно не забредешь. Шатер украшен богато и в загоне не меньше десятка верблюдов. Только не видно обычной суеты, присущей бойким торгашам из зульгарата. Несколько мужчин в характерной одежде с азартом резались в кости, сидя под навесом. Здесь же были свалены тюки с товаром. И ни одного покупателя.
— Кто? — Шепотом спросил Кадай и получил кивок в сторону одного из игроков.
Тот как раз выбросил неудачную комбинацию и сотрясал воздух проклятьями в адрес соперников.
— Добрый день, уважаемый, — Кадай отвлек торговца от игры, сразу перейдя на зульгарский. — Прошу меня простить, но мой друг сказал, что не смог купить у вас приглянувшийся товар. Возможно всему виной недопонимание?
Зульгарец нехотя встал со складного тряпичного стула, оставив игру.
— И тебе здравствовать, уважаемый, — Он окинул обоих цепким взглядом прожженного торгаша. — Я помню твоего друга.
— И в чем вы не сошлись?
— Он хочет отрез гисайского шелка, — Купец сделал многозначительную паузу. — Всего на тридцать локтей.
Со стороны компаньонов торговца послышалось хихиканье. Странные какие-то. Они сюда зачем вообще приехали? Еще и память, как назло, совсем не хочет помогать. Гисайский шелк… Гисайский? М-м-м? Нет. Ни малейшего отклика.
— Это проблема? — Кадай старался сохранять невозмутимый вид, а Вереск от насмешек зульгарцев