было. Бесколесый поддон, цепляющийся деревянными ручками за дорожные камни, несся вперед, к центру площади.
Мы с гномом застыли, едва дыша, в переулке.
С первого взгляда стало понятно, что торжественная церемония встречи представителей двух цивилизаций в самом разгаре. Послы Совета Словении преклонили головы и обменивались мечами с Властителем. Над площадью стояла благоговейная тишина, любое произнесенное слово разносилось эхом и отражалось от стен. Толпившиеся в стороне законопослушные граждане безмолвствовали и, затаив дыхание, наблюдали за красивым действом. На лицах всех присутствующих застыло выражение торжественности. И тут в это благолепие с громким матом и жутким скрежетом железа о камни въехал практикус Петушков Иван Питримович, маг третьей ступени. Он пронесся рядом с остолбеневшими Советниками и остановился аккурат перед Фатиа, передающим меч в руки Леонида.
Пауза была достойна театральных подмостков. Растерянное выражение лица Магистра сменилось диким ужасом, у Властителя отвисла челюсть, а глаза стали больше и круглее, чем у самого перепуганного Петушкова.
Я тут же решила про себя, что Ваню точно лишат лицензии, и мы с ним в компании гнома Пантелея Аушвидского сгнием на самой дальней каменоломне в Словении. Аминь!
– Магистр Леонид? – выдавил из себя Ваня, скорченный в корыте. – Здрасьте! Я вижу, нас не ждали?
Я почувствовала приступ истерического хохота, но смех застыл на устах, когда в мою сторону метнулась сотня взбешенных взглядов, но самый страшный из них был тот, из-под очков, ехидно прищуренных глаз. Я решила скрыться в кустах и уже сделала шаг к ним, как Фатиа надумал спасти ситуацию и, бесцеремонно сунув меч в руки Советника, широко улыбнулся:
– Господа, к чему условности? Мы все же почти братья!
Оба Совета едва не потеряли сознание от такой фамильярности, а Леонид сильно побледнел и схватился за сердце. Не обращая ни на кого внимания, Арвиль повернулся в мою сторону и крикнул:
– Асия Прохоровна, подходите, не стесняйтесь!
Я самым решительным образом возжелала умереть, прямо здесь и прямо на этом месте, но злосчастное Провидение меня не услышало. Я дышала и сгорала от стыда, расплачиваясь за глупую идею гнома.
Не чувствуя под собой ног, под испепеляющими взглядами я прошествовала к стольноградской делегации и скромно встала в сторонке.
– Здравствуйте, Советник Леонид, – выдавила из себя я и покраснела еще сильнее от собственного писклявого голоса.
– Здравствуй, Асенька, – с натугой процедил он сквозь зубы.
Меня сразу бросило в жар, на лбу выступили блестящие капли пота, а потом вдруг залихорадило. Это начало конца, завтра буду копать могилу на земле фатийской у стен Дома Властителя, а перед самоубийством напишу записку и в своей смерти обвиню гнома и Арвиля Фатиа!
Ванятка сидел в остатках тележки, будучи не в состоянии подняться на ноги и сбежать, дабы утопиться в каком-нибудь симпатичном омуте и смыть с себя страшный позор.
– Аська, что за представление? – услышала я над ухом знакомый голос. – Я даже не узнал тебя!
Я скосила глаза, передо мной стоял Сергий в отлично сидящем дорогом камзоле, наверное, лучшем в его гардеробе. Он похудел с нашей последней встречи и относительно похорошел. Знала бы, что разлука подействует на него таким образом, давно бы куда-нибудь уехала.
– Я загорела! – прошипела я в ответ, раздражаясь от одного его цветущего вида.
У меня, понимаете ли, жизнь рушится, а он тут такой красивый приехал!
– Ты похорошела! – сделал он комплимент. Я удивленно подняла брови, это что-то новенькое. – И сразу поглупела! – прошипел он.
Вот спасибо, друг любезный, уважил! Я фыркнула и отвернулась от него.
Магистр нудно продолжал затянувшееся приветствие. Я широко зевнула, зевнул Сергий, стоящий рядом, зевнул белобрысый Советник Властителя, даже сам Властитель порывался зевнуть, но статус и манеры не дозволяли обидеть разговорившегося гостя.
Наконец Леонид закрыл рот. Арвиль шустро поклонился и, предложив чувствовать себя как дома, стремительно удалился в Дом.
Все начали разбредаться с площади. К Магистру поспешил белобрысый и радостно пожал ему руку, пальцем тыча в мою сторону.
– Асия, – накинулся на меня через некоторое время Леонид, когда Ваню увезли с площади на постоялый двор, – что случилось с практикусом Петушковым?
– Он упал с дерева, – выдавила я из себя и окончательно сконфузилась.
– Зачем он туда полез? – встрял в разговор Сергий.
Магистр удивленно оглянулся на него.
– За цветами, – я запнулась, – он за ирисами туда полез.
У Магистра отвисла челюсть:
– В Данийе растут цветочные деревья?
– Угу.
Глава 10
Итак, Совет приехал в Фатию, чем несказанно усложнил нам жизнь. Сергия, к моему неудовольствию, подселили к нам. Когда он появился на веранде с дорожной торбой в руках, я онемела и его радостного возбуждения совсем не разделила. После долгих уговоров он все-таки вылечил измученного, убитого горем Петушкова, и тот сразу же отправился «на ковер» к Магистру Леониду.
Вернулся Ваня далеко за полночь, пьяный и мрачный сверх всякой меры, заперся в своей комнате, отказавшись идти на контакт. Почти всю ночь мы с Паном стучались к нему и орали во все горло, что потеря магических титулов еще не повод уходить в глубокое подполье. Ответа мы так и не дождались, зато перебудили весь дом.
На следующее утро похмельный Петушков вышел на веранду, залпом выпил стакан браги, буркнул, что- де я разрушила его и без того нелегкую жизнь, и прихватив бутыль с остатками спиртного, ушел в свою комнату заливать горе.
Я и Пантелей чувствовали себя маньяками, отнявшими у ребенка конфетку, и теперь преисполненные запоздалого раскаяния мы впали в уныние.
В это время от Леонида вернулся Сергий, и мы набросились на него с расспросами о Ваниной судьбе. После долгих уговоров тот все же рассказал, что Петушкову все его лицензии и титулы оставили, но «за выставление служек Совета магов Словении в дурном свете» отчислили из дружных рядов оных, так что теперь Ванятка оказался безработным магом третьей ступени, предоставленным самому себе. Лично я посчитала такой исход положительным: теперь, будучи в свободном полете, Петушков мог зарабатывать гораздо больше, нежели при Совете. В ответ на мои такие рассуждения Сергий только хмыкнул и предложил промолчать.
Потом он завел долгий и мучительный для меня разговор.
– Ась, – начал он, – как вы доехали?
– Нормально, – пожала плечами я, не догадываясь, к чему он клонит.
– А не случилось ли чего-нибудь странного в пути? – не отставал Сергий.
– Слушай, Сергий, – разозлилась я, – если ты считаешь похищение у нас ребенка не странным событием, то что же тогда, по-твоему, странно?
– А с тобой лично ничего странного не случалось? – продолжал он допрос.
Я онемела.
«Что Сергий имеет в виду? Бабочку?» – Эта мысль напугала меня и растревожила: «Только не Сергий – его не должно это интересовать. Он ведь ничего не знает. Или знает?»
Я посмотрела на друга по-новому. Может быть, ему тоже что-нибудь известно? Все вокруг что-то знают – какая-то происходит круговерть тайн – но я остаюсь в полном неведении. Сергий выжидательно смотрел мне в глаза и ждал ответа.
– Нет, – наверное, слишком резко отозвалась я. – Со мной случилась самая большая странность в моей жизни – после всех злоключений я выжила, более того, практически не пострадала, если не считать пары
