– Отлично, ты меня предупредил, – отрезал Брент в той отрывистой манере, что характерна для жителей восточного побережья. – Почему бы теперь тебе не убраться восвояси?
– Потому что я не собираюсь пробираться через лес посреди ночи, – зло ответил я. – Я пришел, чтобы тебя предупредить, не из большой любви, но только потому, что ты белый. По меньшей мере, ты мог бы приютить меня до утра. Все, что мне нужно – это постель на полу. Тебе даже не придется меня ничем угощать.
Последнее было оскорблением, от которого я не удержался в раздражении. По крайней мере, среди сосновых лесов это считается оскорблением. Но обычная его скупость и сварливость заставили Ричарда Брента пропустить мою резкость мимо ушей. Он уставился на меня с мрачным выражением. Я не видел, что делали его руки.
– Ты видел Эшли по дороге сюда? – наконец спросил он. Раз в месяц его слуга Эшли, мрачный и замкнутый под стать хозяину, уезжал в отдаленный городок у реки за припасами.
– Нет. Он мог быть в поселке и уехал после того, как я ушел.
– Видимо, придется тебя впустить, – неохотно пробормотал Брент.
– Ну так поторопись, – потребовал я. – У меня в плече дыра, которую нужно промыть и забинтовать. Этой ночью Топ Брэкстон – не единственный убийца в округе.
При этих словах выражение лица хозяина дома переменилось, и он замер, прекратив возиться с нижней частью двери.
– Что ты хочешь этим сказать?
– На тропинке примерно в миле отсюда лежит мертвый негр. Убивший его человек пытался прикончить и меня. И сколько я знаю, он разыскивает тебя. Убитый негр провожал его сюда.
Ричард Брент вздрогнул, его лицо стало мертвенно-бледным.
– Кто… Что ты хочешь этим сказать? – Его голос оборвался неожиданным фальцетом. – Какой человек?
– Не знаю. Такой, что умудряется порвать свои жертвы, как гончая…
– Гончая! – слово это вырвалось у него воплем. Брент чудовищно переменился. Его глаза как будто готовы были в любой момент вылезти из глазниц, волосы на голове стояли дыбом, лицо приобрело землистый оттенок, а губы растянулись в оскале глубочайшего ужаса. Он поперхнулся, затем совладал с голосом и процедил:
– Пошел вон! Теперь-то мне все ясно! Понятно, отчего ты так хотел попасть в мой дом! Ты – чертов пройдоха! Он послал тебя шпионить! Убирайся! – К последнему слову он сорвался на крик и, наконец, поднял руки над нижней частью двери. Я уставился в разверстые дула обреза. – Убирайся, пока я тебя не прикончил!
Я отступил с порога, содрогнувшись при мысли о том, каков будет эффект от выстрела в упор из этого орудия разрушения. Черные дула и мертвенное лицо за ними сулили верную гибель.
– Проклятый идиот! – прорычал я, в гневе пренебрегая опасностью. – Поосторожнее с этой штукой. Я ухожу. Лучше уж я попытаю счастья, оставшись наедине с убийцей, чем с безумцем!
Брент ничего не ответил. Припав к своему обрезу, он тяжело дышал и трясся, как в лихорадке. Он пристально наблюдал за мной все время, пока я, развернувшись, шел прочь по поляне. На самом краю, где начинались деревья, я мог бы развернуться и пристрелить его без особого риска, так как мой револьвер превосходил по дальности его дробовик. Но я пришел предупредить этого идиота, а не убивать его.
Когда я оказался среди деревьев, верхняя часть двери захлопнулась, резко заслонив поток света. Вытащив оружие и вновь напрягая слух, пытаясь различить звуки, раздававшиеся из-под черных ветвей, я нырнул в скрывавшую тропу темноту.
Мои мысли обратились к Ричарду Бренту. Тот, кто искал путь к его дому, определенно не был ему другом: отчаянный ужас отшельника граничил с безумием. Мне подумалось: не для того ли, чтобы сбежать от этого человека, Брент избрал изгнание среди заросшего сосняком безлюдья на берегу реки? Он определенно прятался от чего-то и не скрывал своего отвращения по отношению к здешним местам и презрения – к местным обитателям, черным и белым. Я, впрочем, никогда не считал его преступником, скрывающимся от закона.
Свет окон скрылся за черными деревьями. Меня охватило необычное чувство подавленности, как будто исчезновение этого огонька, какая бы враждебность ни скрывалась у его источника, оборвало нить, связывавшую мое кошмарное приключение с нормальным человеческим миром. Взяв себя в руки, я решительно зашагал по тропе, но успел пройти не так далеко, прежде чем мне вновь пришлось остановиться.
На этот раз до меня определенно донесся звук повозки: грохот колес, перемежающийся ударами копыт. Кто, кроме Эшли, мог бы ехать по этой тропинке среди ночи? Но тут же я осознал, что упряжка движется в противоположном направлении. Звук быстро отдалялся и вскоре превратился в неопределенный шум.
Очень удивившись, я заторопился вперед и вскоре услышал впереди торопливые спотыкающиеся шаги двух людей и быстрое прерывистое дыхание, как будто идущий навстречу человек находился на грани паники. В этом месте ветви смыкались над тропой, образовывая черную арку, сквозь которую не проникал даже свет звезд, так что в непроглядной темноте невозможно было что-либо разглядеть.
– Эй! – осторожно окликнул я. – Кто здесь?
Звуки мгновенно прекратились, и я представил себе две темные фигуры, затаившие дыхание в напряженном молчании.
– Кто здесь? – вновь позвал я. – Не бойтесь. Это Кирби Гарфилд.
– Стой, где стоишь! – раздался резкий ответ Эшли. – По голосу ты похож на Гарфилда, но я должен убедиться. Если пошевелишься, я тебя пристрелю.
Раздался скребущий звук, и разгорелся крошечный огонек. Его сияние обрисовало человеческую руку, а за ней – квадратное грубое лицо разглядывавшего меня Эшли. Отблески играли на зажатом в другой его руке револьвере. На эту же руку опиралась другая, тонкая и белая, с драгоценным камнем в кольце на одном пальчике. Я сумел разглядеть стройную девушку, лицо которой казалось бледным цветком в неясном свете.
– Да, это и правда вы, – проворчал Эшли. – Чего вы тут делаете?
– Я пришел предупредить Брента о Топе Брэкстоне, – коротко ответил я. Не терплю объяснять кому-либо свои действия. – Наверняка ты об этом слышал. Знай я, что ты отправился в город, оставался бы дома. Вы-то что тут делаете на своих двоих?
– Наши лошади понесли неподалеку, – ответил он. – На тропе лежал мертвый негр. Только лошадей напугал не он. Когда мы вышли из повозки, чтобы понять, что с ним, лошади зафыркали, развернулись и рванули прочь вместе с повозкой. Нам
