— Наверное, прибыльное было дело, — почесал Альрик бороду. — Освобождать живых от страха смерти, сохраняя тела мертвых.
— Кто знает, — серьезным голосом сказала Кахина. — Возможно, мы здесь натолкнемся на тайну тех, кто умел мумифицировать мертвых.
— Иногда лучше, чтобы некоторые тайны остались неразгаданными, — пробормотал Альрик. — Эта мумия кажется мне вполне пригодной, чтобы выдать ее за мощи святого. Как ты думаешь, нам удастся достать ее отсюда целой?
Альрик внимательно осмотрел маленькое тело и спросил себя, сможет ли он вообще вынуть его из могилы, не нарушив.
— Нет! — вырвалось у Кахины. — Ни одного христианина мы не тронем.
— Почему? — искренне раскрыл на нее глаза Альрик. — Ведь его будут почитать как святого. Наверное, он будет покоиться остаток вечности в роскошной церкви, где другие христиане будут поклоняться ему.
— Он христианин и останется там, где его похоронила его семья! Мы найдем более старые мумии. Там, дальше, в других ходах.
Альрик бросил озабоченный взгляд на остатки свечей в их руках.
— Далеко с ними мы не зайдем, — привел он серьезный довод. — Лучше возьмем этот труп и уйдем. Если он христианин, то его душа уже давно на небе. И ей все равно, что будет с его телом.
Альрику показалось или действительно глаза Кахины сверкнули?
— Если хочешь поглумиться над христианином, то тебе придется делать это в одиночку. Я ухожу. Ищи выход из лабиринта сам!
С этими словами Кахина повернулась и исчезла в коридоре, из которого они только что пришли. Альрику не оставалось ничего другого, как последовать за ней.
— Зажарь мне сердце дракона! — выругался он.
На следующей развилке Кахина повернула в проход, в который они до этого не заходили. Справа и слева теперь были видны другие ниши, однако она не обращала внимания ни на одну из них. Пламя ее сальной свечи натолкнулось на плотную сеть паутины и подожгло ее. Буквально в одно мгновение загорелась вся паутина — от яркого света Альрик даже прикрыл глаза. Когда же открыл их снова, ему показалось, что темнота вокруг стала еще плотнее, тени — глубже. Когда Альрик вытянул руку вперед, чтобы идти наощупь, у него возникло такое ощущение, будто она погрузилась в сироп.
Кахина тоже передвигалась с большой осторожностью. На каждой развилке она сначала осматривалась во всех направлениях, а уже потом выбирала один из путей.
Вдруг они наткнулись на львов. В слабом свете свечей показались разинутые навстречу им пасти двух хищных кошек. Отлитые из бронзы статуи доставали Альрику до плеча. Словно зачарованный, он осторожно протянул руку, чтобы коснуться поверхности металла. Бронза была теплой.
Кахина подобралась ближе к скульптурам и осторожно обошла вокруг них.
— Это не надгробия христиан, — сделала она вывод, и ее голос эхом отразился от невидимых стен.
— Значит, мы приближаемся к самому древнему месту лабиринта? — уточнил Альрик. — Я бы не возражал против того, чтобы поскорее найти то, что нам надо, и вернуться на поверхность.
Кахина, казалось, не обращала внимания на его слова, она говорила со львами.
— Это стражи, — сказала она. — По древним обычаям, принято охранять мертвых, потому что у них было что похищать.
— Ты имеешь в виду, что здесь должно быть захоронение богатого правителя? — Альрик отдернул руку от головы льва. — Я бы поменял все его богатства на одну свежую сальную свечу.
— Это уже не нужно. Мы нашли то, что искали, — сказала Кахина и указала куда-то в пространство позади статуй. Там спиной к стене сидела какая-то поникшая фигура.
Альрик нагнулся вперед. Казалось, это был мужчина, умерший очень давно, даже одежду время забрало с собой. Кожа и мышцы, как и у мощей христиан, сохранились лишь частично. Однако здесь не было захоронений, никаких следов ритуалов или праздников. Такое впечатление, что этот труп попал сюда случайно.
— Он, наверное, заблудился, да? — спросил Альрик. — Значит, ты хотела найти именно такого.
— Да, — ответила Кахина. — Не важно, какой он был веры, теперь он будет похоронен достойно. Все же лучше, чем рассы`паться в пыль в каком-то темном углу.
— Не уверен, — возразил Альрик. — Но я согласен. Мы заберем его с собой, чтобы нас самих не нашли здесь лет через сто рядом с этим беднягой.
С этими словами он протянул Кахине остаток своей сальной свечи и нагнулся к мертвецу. Одну руку он подсунул ему под голову, а другую — под таз. На секунду задумавшись над тем, что мог искать здесь этот несчастный, Альрик поднял труп.
Мумия была легкой, как перышко, и тем не менее руки Альрика вспотели.
— Из него получится замечательный святой, — проговорил он и кивнул в сторону выхода. — Теперь давай как можно скорее выбираться отсюда!
И тут из туннеля раздался странный звук. Он был похож на вой волка Фенрира, бегущего между звезд. Альрик застыл от ужаса. Порыв воздуха, похожий на сквозняк, коснулся его лица, играя с бородой и волосами. Свечи в руках Кахины замигали. Последнее, что увидел Альрик, — как его спутница пыталась закрыть руками умирающее пламя. В следующее мгновение над ними сомкнулась тьма.
Бонус напрягал каждый мускул своего лица, чтобы сохранить на нем улыбку. На корабле кишели арабы. Они небрежно проверяли матросские сундучки экипажа, гладили руками весла, которые от бесчисленных часов гре´бли и всего вылитого на них пота стали черными и гладкими, мрачно поглядывали на голову дракона и оба его крыла, которые украшали форштевень.
Их презрительно надутые губы и жесты руками, которые будто что-то отбрасывали, казалось, демонстрировали всем, что незваные гости считают этот корабль ничего не стоящим. Какие глупцы! Бонус решил оставить их в этом убеждении.
Собравшись на корме, команда наблюдала за происходящим на палубе. Когда один из арабов попытался открыть клетки с воронами, Джамиль крикнул ему несколько арабских слов. Но это не произвело никакого действия: араб открыл дверцы клеток, птицы вылетели и помчались в направлении города. Джамиль выругался.
Теперь на борт размеренным шагом поднялся уже наместник собственной персоной, окруженный четырьмя мужчинами, которые явно были его личной охраной.
